Наши отношения развивались очень быстро, можно сказать, всего за десять дней мы стали друзьями не разлей вода. Мы были настолько близки, что могли обсуждать и личные темы, например брак. Не то чтобы я сама завела разговор о браке. Но как-то раз новый друг рассказал мне, что его младшая сестра Янь Чжи положила на меня глаз. Я всего однажды встречалась с сестрой Ли Цзина. Брат и сестра были не очень похожи друг на друга. Видимо, Янь Чжи пошла в матушку. Она не обладала женским очарованием, однако была довольно красива. Ли Цзин очень радовался такому повороту и постоянно твердил о предстоящем двойном родстве, хотя мы и не являлись кровными родственниками. Слова друга печалили меня. Если бы я была мужчиной, я бы тоже порадовалась в подобной ситуации. Но я была женщиной. Поэтому заявила Ли Цзину, что я – неотесанный грубиян, который не достоин стать мужем его сестры. Мой друг решил, что я просто стесняюсь, поэтому лишь посмеялся надо мной и больше не возвращался к этой теме. Не счесть, сколько бранных слов я произнесла про себя, но вместо долгожданного облегчения они принесли мне лишь досаду и печаль. Лин Юй страдал в восточном крыле дворца, а я в западном. Так мы сохраняли хрупкое равновесие.

Как-то ночью мне приснился дурной сон, в котором Лин Юй согласился вступить в брак с Темным владыкой и стал его наложником. В этом сне я также сочеталась браком с сестрой Ли Цзина. Мой друг сердечно взял меня под руку и, указав на Лин Юя, сказал:

– Братец Инь, поклонись-ка моей владычице.

Лин Юй, взяв мою руку, положил ее себе на живот. Над его головой струился золотой свет. Юноша с любовью в голосе произнес:

– Через несколько месяцев я подарю вам младшего братика. А-Инь, ты рад?

Усмехнувшись, я ответила:

– Конечно, я рад.

Я пробудилась ото сна в холодном поту. Чтобы хоть немного успокоиться, выпила воды. Откинув полог, я увидела Ли Цзина, облаченного в белое одеяние. Юноша стоял у изголовья кровати и пристально смотрел на меня. Я мигом скатилась с кровати. Была поздняя ночь. За окном светила луна, и ее тусклого мерцания хватало, чтобы осветить комнату. У меня промелькнула мысль: нет ничего странного в том, что он пришел. Возможно, мой друг не смог уснуть и решил разбудить меня, чтобы отвлечься беседой.

Опустившись на колени, он задумчиво произнес:

– А-Инь, я хочу поведать тебе одну тайну. Выслушаешь меня?

Я подумала, что, если в столь поздний час он не спит и пришел ко мне, чтобы доверить какой-то секрет, значит, эта тайна тяготит его. Я должна его выслушать, иначе как же я смогу оставаться ему братом? Я нехотя повернулась к нему и, притворившись заинтересованной, произнесла:

– Конечно, выслушаю, рассказывай!

Юноша смущенно сказал:

– А-Инь, ты мне нравишься, я хочу спать с тобой.

Я поднялась с пола и снова упала. Насколько я знала, Ли Цзин был не в восторге от так называемых увлечений отца. Юноша предпочитал проводить время с прекрасными девушками. В его покоях их побывало немало, и все они были длинноногими красавицами с тонким станом и пышной грудью.

Когда матушка преобразила мою внешность, она не изменила черт моего лица, но все же грудь моя теперь была плоской, как у юноши. Легко догадаться, почему меня так насторожили слова друга.

Ли Цзин считал себя человеком действия, поэтому, закончив объясняться, он тут же принялся срывать с меня одежду. Я намертво вцепилась в полы одеяния. Это не на шутку рассердило юношу, и он сказал:

– Ты же согласился, почему теперь сопротивляешься?

Нужно заметить, что мое молчание вовсе не означало согласие. Оно означало, что я в полной растерянности. Если я позволю ему увидеть себя обнаженной, то не пройдет и нескольких дней, как он попытается сделать это снова. Однако даже у такой глиняной куклы, как я, есть характер, тем более что тогда я уже была бессмертной, успевшей получить титул Божественного владыки. Не в силах больше терпеть его приставаний, я одним ударом повалила юношу на пол. Сила удара, пришедшегося на затылок и шею, была слишком велика, Ли Цзин потерял сознание. На меня упало тяжелое тело юноши. В нос ударил запах алкоголя. Только тогда я поняла, что свой проступок он совершал во хмелю. Не имело смысла препираться с этим забулдыгой. Я подумала, что лежать на полу ему будет холодно, и, стянув с кровати одеяло, как следует укутала им юношу. Подтащив этот сверток к изножью кровати, я со спокойной совестью снова легла спать.

Открыв с утра глаза, я сразу же увидела ночного гостя. Юноша по-прежнему лежал, завернутый в одеяло, и выглядел довольно жалко. Нахмурившись и разминая затекшую шею, он произнес:

– Почему я спал здесь?

Я не стала спешить с ответом и, тщательно все обдумав, сказала:

– Вчера вечером ты напился, заявился в мои покои, сказал, что я тебе нравлюсь и что ты будешь спать со мной.

Ли Цзин схватился за голову. Его лицо было бледнее полотна. Заикаясь, он пробормотал:

– Я… Я… не мужеложец! Будь я им, как бы я объяснил родной сестре, что собираюсь украсть у нее мужа?

Завязав пояс потуже, я спокойно ответила:

– Ты действительно не такой, как твой отец.

Я и представить не могла, что это простое действие так взбудоражит его. Дрожащей рукой он указал на меня:

– Ты… ты боишься, что я буду приставать к тебе?..

Не зная, что ответить, я тихо произнесла:

– Прошлой ночью ты чуть было не сорвал с меня одежду…

После всего случившегося я несколько дней не видела Ли Цзина. Прежде он изо дня в день наведывался ко мне, а теперь его и след простыл. Честно говоря, Ли Цзин был веселым малым, всегда угощал вкусным вином, и кутить с ним было истинным удовольствием. Странно: мы не виделись всего несколько дней, а я уже по нему скучала.