Напевая веселую песенку, Таня радостными, почти танцующими движениями, обошла кругом стола, проверила автоматические терморегуляторы и холодильники, заглянула в приемник.

«Как медленно идет синтезирование, – отметила девушка, – за ночь всего пять кубиков!» Она услышала во дворе легкое гудение машины, посмотрела за окно и пошла встречать профессора.

Профессор Русаков, высокий, немного сутулый, уже снимал у вешалки калоши. Как большинство людей, целиком отдавших себя науке, профессор был рассеян и во всех случаях, когда дело касалось вещей, не относящихся к его работам, был по-детски неопытен и непрактичен. Таня, будучи моложе профессора в два раза, считала себя опытнее и практичнее его, относилась к нему с заботливостью нежно любящей дочери.

Придерживаясь за барьер вешалки, профессор никак не мог зацепить носком ботинка за пятку калоши и сердился.

– Здравствуйте, Танечка, – ответил он на приветствие. – Вот негодная! вдруг добавил он. – Простите, это я не вам, калоша у меня никак не снимается… делают какие-то… зацепить не за что.

Наконец, ему удалось сбросить упрямую калошу, и он затолкал ее под барьер.

– Заезжал к невропатологам, – продолжал он, – интересовался, как проходят у них опыты с нашим препаратом. Довольны, очень довольны.

Разговаривая, профессор, по мнению Тани, вел себя как-то странно: он почему-то не торопился уходить из вестибюля, долго протирал очки, что обычно делал уже на ходу, и все время старался повернуться к ней спиной.

Таня зашла сбоку, профессор запоздало отвернулся, но она уже протянула руку к его пиджаку.

– Подождите-ка, Петр Петрович, что у вас там?.. Ну, конечно, я так и знала, – и Таня вытащила из-за пиджака профессора крохотного котенка. – Петр Петрович, как не стыдно – опять пиджак выпачкали.

– Я, Танечка, его в газету завернул, а он вылез, паршивец. По дороге нашли – сидит, бедный, прямо в грязи у забора, ну, не оставлять же его.

Котенок доверчиво уселся на теплых ладонях девушки и потерся ухом о ее большой палец.

– Какой он симпатичный, – тут же умилилась Таня. – Мурлычет. А мокрый весь. – его сейчас в термостат посажу, он там сразу высохнет.

Таня прижала котенка к чистому халату и побежала к дверям.

– Танечка, – заторопился следом за ней профессор. – Вы его покормите.

– Ну вот, – остановилась Таня. – А у нас нет молока.

– Зачем нам молоко! Вы ему водички дайте и капельку препарата. – сейчас вам принесу…

Бутылочки с препаратом в шкафу не оказалось.

Профессор в десятый раз оглядел все полки, заставленные банками и бутылками с порошками и жидкостями всех цветов радуги.

– Но я же вчера ее сюда ставил.

– Вчера вы не могли сюда ставить, – сурово заметила Таня. Держа в руках котенка, она неодобрительно следила, как профессор растерянно переставлял с места на место бутылочку с желтым порошком рибофлавина. – Вчера вы были на конференции.

– Ах, да… Совершенно верно, на конференции… – поспешно согласился профессор. – Значит, я ставал ее сюда позавчера.

– Позавчера был выходной, – тем же тоном заметила Таня. – А потом, как видите, препарата в шкафу нет.

– Странно… – профессор усиленно заморгал глазами. – Может быть я его убрал к себе в стол? Ну конечно! – обрадовался он.

– И там нет. – уже смотрела. А если его кто-нибудь взял?

– Кто же его возьмет?

– А вот нашелся кто-нибудь и взял.

– Что значит взял? – запальчиво возразил профессор. – Это значит украл? Так вы хотите сказать? В ваши годы я больше доверял людям.

– Я тоже доверяю людям, – заявила Таня. – не доверяю вашей аккуратности. Сколько раз говорили вам, чтобы для препарата особый шкаф завести,..

– Несгораемый!

– Что ж, можно и несгораемый.

– И часового для охраны. С пулеметом.

– А вы не шутите, Петр Петрович! – возмутилась, в свою очередь, Таня. Вы знаете сами, как дорог нам препарат. Вот придут сегодня за ним из клиники, посмотрю, что вы тогда заговорите.

Профессор Русаков еще раз пересмотрел бутылочки в шкафу.

– Не может препарат потеряться, – продолжал он упрямо. – Это я его куда-нибудь засунул… А не оставил ли я его в препараторской?

Он повернулся к дверям и наскочил на незнакомого молодого человека в армейской гимнастерке без погон.

– В препараторской его тоже нет, товарищ профессор, – с улыбкой сказал молодой человек.

Профессор Русаков удивленно отступил на шаг, вопросительно глядя на Таню, ожидая объяснений. Но Таня тоже, подняв брови, смотрела на незнакомца. Тот, не смущаясь, шагнул вперед и поставил на стол небольшую бутылочку, наполненную чем-то красным, похожим на малиновый сироп.