Решительно сжав губы, девушка заправила рыжую прядь за ухо и опустила взгляд.

Как она докатилась до этого?..

Из-за всех этих событий за последние дни, она напрочь забыла о задержке.

А менструация так и не началась.

И если бы они с Артёмом не остановились напротив аптеки, Крис бы так и ходила, позабыв обо всём.

И спровадив того, помчалась в аптеку и купила сразу три теста. А теперь сидит над первым и ждёт результатов.

Что?! Что делать, если он будет положительным?! Она, наверное просто сойдёт с ума… Не пойдёт же она к Холодному, чтобы сообщить эту новость?! Нет уж… нет.

Даже думать не хотелось об этом!

Нерешительный взгляд на тест. Одна. Всё ещё одна полоска. Сколько времени прошло с того момента, как она его сделал?!

Резкая и громкая трель телефона так напугала её, что Кристина, взвизгнув, подпрыгнула на месте.

Это было сообщение от Тани.

Конечно хочу! А лучше какао! Или горячий шоколад с маршмеллоу!

Должно быть, подруга только сейчас прочла сообщение от Кристины.

Убрав мобильный, Тина в который раз посмотрела на тест.

Одна. Всё. Ещё. Одна.

Выдох. Мурашки, волной стекающие по спине. Жар в пояснице и почти обморок от облегчения.

Почти.

Ведь месячных не было. А тесты не дают стопроцентной гарантии.

В рюкзаке ещё два. Завтра утром сделаю ещё.

Артур пришёл рано утром. Совершенно неожиданно мужчина появился на пороге его палаты и, тихо откашливаясь, беззвучно прикрыл за собой дверь. Придерживая одной рукой полы белого больничного халата, он растерянно осмотрел палату и, присвистнув, наконец, приблизился к Стасу и протянул ему руку:

— Ты как? — пропуская приветствие, тут же осведомился о самочувствии больного. — Нормально?

Стас заторможено протянул раннему гостю руку и кивнул:

— Как видишь. Живой.

— Ну, это главное, — улыбка Артура была скупой, но показалась Стасу искренней. — Говорят, ты здесь как волчонок ощетинился? Не пускаешь к себе никого?

Стас хмыкнул. Не то что он щетинился. Скорее, выжидал. Выжидал, когда стихнет боль. И когда жалость в чужих глазах перестанет его волновать.

Но глаза Артура не выражали жалость. В них была холодность, отстранённость. И лишь крошечное зерно обеспокоенности. Но… за Стаса ли?

— Как узнал, что я здесь? — Холодный поморщился, двигая плечами.

— Думаешь, для меня это проблема?

Нет, конечно. Конечно же, нет.

— Ясно, — кивнул брюнет, — тогда, раз уж ты здесь, будь добр, — Стас кивнул на маленький пульт, лежавший на тумбе, — подай.

Артур протянул Стасу пульт, и тот, зажав зелёную кнопку, помог изголовью кровати немного подняться.

— Твоя задача сейчас — собраться. — Артур ногой подвинул стул и опустился на него.

— Почему все так и норовят рассказать, что мне делать? — раздражённо фыркнул Стас.

— Все?

— Какая разница? — Странно, но эта словесная перепалка немного оживила Холодного. И ему это даже нравилось.

— Может, потому что у тебя на морде написано, что ты размяк как мокрая тряпка? М? Хоронишь себя?

И Стасу даже показалось, что на губах мента заиграла насмешка.

Вот гнида!

— Давай только ты не будешь мне лекции читать, а? Если ты притащился сюда за этим, то можешь валить.

— Будь я на твоём месте, Стас, — Артур почесал сухой и шершавой ладонью свой острый подбородок.

— Блядь, ты не на моём месте! — Взгляд Стаса стал холоднее привычного. Острый прилив отвращение к себе и ко всем окружающим заставил его отвести взгляд от мужчины. — Так что не лезь куда тебя не просят. Ты не был на моём месте! И не дай бог тебе на нём оказаться! Так что просто заткнись!

Повисшая пуза показалась чем-то слишком тяжёлым. Будто огромная каменная глыба придавила их, оставляя крошечное пространство для дыхания. Для кислорода, который и так доставался с трудом.

— А кто сказал? — Артур, наконец, прервал молчание. Усмехнувшись, мужчина качнул головой и пропустил гнев парнишки сквозь себя. Это ведь нормально. И, поймав на себе его вопросительный взгляд, добавил: — Кто сказал, что я не был на твоём месте?

— Тоня, уйди ради бога! Я что, по-твоему, не в состоянии протереть себя?!

Бросив раздраженный взгляд на ту, что стояла с губкой в руке, Стас почувствовал зубную боль от стискивания челюстей. Ему так осточертело, что с ним возятся как с малым дитём, что удавиться хотелось.