Хватаю со стойки с оружием первый попавшийся меч, все равно все тупые, так какая разница, и уныло захожу за черту на земле. Как же мне хочется сейчас оказаться где угодно, только не здесь.

Скрещиваю напоследок взгляд с внимательно наблюдающим за происходящим Руди, и выставленным из кулака средним пальцем смахиваю с щеки воображаемую пылинку. Даже под угрозой смерти не сунусь в его орден, а мундир синий пусть себе в одно место засунет.

Семь лет прошло, вспомнить бы, какой была моя тактика против Эйджа тогда…Лезть напролом до победного, пока не проиграю?

Ага, ну, вперед, что ли.

Взвешиваю в руке лишенное балансировки орудие, разбегаюсь, заношу клинок и бесцельно атакую.

У кого из нас больше шансов одержать победу?

У меня – закончившей Академию семь лет назад и пусть и не регулярно, но практиковавшейся в настоящих сражениях – или у Эштона – постоянно занимающего первое место в учебных поединках и пару раз сошедшегося клинками с жуликами Арены?

Сымитирую тяжелое сражение и проиграю. Так будет лучше для моего будущего…

Честно говоря, я вполне адекватно оцениваю свои шансы на успех как довольно высокие. Мастер меча против мастера эфира. Не в пользу Эйджа, исход очевиден. Многие зовут его гением, но пробудившая эфир девица, еще не вышедшая из возраста – вот кто реально гений среди гениев. И такая слава мне совсем ни к чему.

Эфир – субстанция довольно тонкая, кто-то из теоретиков, что в жизни оружия не держал, окрестил его душой меча, что пробуждается особыми техниками, но на самом деле я не считаю, что это так.

Обстановка вокруг, выверенные до идеальности движения и бесконечное упорство самого мечника, погруженного в нужное духовное состояние…

Глупости это все.

Эфир – мана высокой плотности, частицы которой из окружающей среды поглощает мечник, очищая, пропускает по своим энергетическим каналам, концентрирует в мощную энергию, прогоняя через кольцевой канал, находящийся вокруг сердца, и высвобождает через клинок, усиливая многократно разрушительное воздействие орудия.

Качество стали у меча, руны на эфесе, различные зелья, талисманы и прочая дребедень не имеют никакого полезного значения, хотя народ продолжает свято верить в эту чушь.

Высвободить эфир крайне тяжело. Особенно впервые. Можно и рассудка лишится, подпалив себе все внутренние каналы, и заодно жизни, если детонирует кольцевой поток и разорвет сердце.

Многие рыцари могут не достичь всеми признанного высшим уровня мастерства владения мечом за всю жизнь. Только те, кому это удалось, могут претендовать на высокие должности в орденах.

Например, на звание капитана. Пожалуй, все. Да, кажется, главой ордена рыцарей может стать только подчинивший себе «глас сердца» как любят называть эфир некоторые ученые-романтики.

Однако, высвобождать силу такого формата я не собираюсь. Точно не на глазах у стольких людей. Подобная слава ни к чему. Кто знает, какими будут последствия. Перерождение не затронуло мои способности, пускай какой-то доли мышечной массы для большей стабильности телу и не хватает. В отличии от моего соперника.

Эйдж в будущем оброс мускулами поболее нынешнего, но надо сказать, и сейчас мой соперник довольно силен и баланс поддерживает прекрасно. Что ж, у мужчин биологическое преимущество.

Очередная попытка достать его лезвием тупого клинка терпит крах. По лбу катятся крупные капли пота. Выдыхаю и крепче сжимаю рукоять меча. Не распаляться, Вивиан. Сохранять спокойствие сердца.

Тому, кто познал всю прелесть мощи эфира, сложно удержаться потом от искушения прибегнуть к ней снова. Зачем загонять себя, когда есть простой и быстрый, к тому же действенный способ поквитаться с врагом? Большая часть моего контроля уходит на то, чтобы подавить ставший давно привычным инстинкт.

Однако, имитация боя все сильнее выводит меня из равновесия и изматывает без того работающее на пределе возможного тело. Завтра, скорее всего, с постели не смогу сползти.

Наконец, вымотав врага, настает черед Эйджа вырваться в наступление. Четкими движениями он теснит меня к краю круга.

Щурюсь, подмечая все его слабые места. Со стороны неделю назад, в их с Роялом поединке, казалось, что Эштон их практически не имеет. Однако, то, что не замечала семнадцатилетняя версия меня, нынешняя я вижу невооруженным взглядом.