— Как мы вообще могли попасть так далеко от столицы? — устало вздохнул Витольд. — Под землю-то мы провалились там. И не тысячу же миль под землей прошагали.

Евгений заранее не успел предупредить спутников держать язык за зубами, а теперь — поздно.

— И в Темных Путях змеиных жрецов еще никто не разобрался — мудрый старец тебе сейчас это подтвердит, — вполголоса съязвила Белла.

Но ее услышали. И, похоже, даже не обиделись.

И не удивились.

— Змея — тоже древнее божество, — и в самом деле строго подтвердил старик. — Просто не наше.

— Это не их пути, — возразил Евгений. — Иначе подземная дорога спасла бы своих служителей и убила нас. В любом случае сейчас мы хотя бы на поверхности. Уже повезло. И это — моя страна.

А не Мэнд с его утонувшей столицей, к примеру. И не восточный Шахистан. Не говоря уже о заморских Ганге или Хеметисе.

Всё же под водой они не шли. Если бы сверху над головой плескалось море, Евгений бы это ощутил… но древние пути управляются другими силами. И пролегают по иным законам.

Кстати, прямому упоминанию об этих древних подземных путях никто из местных опять не удивился. Из тех, кто еще и так не успел разбрестись по своим делам. Но оставшиеся и ухом не повели. Или… еще чем. Вон тот тощий и зеленоватый — наростом на передней лапе. Одной из шести.

— Ты в этом уверен? — криво усмехнулся Витольд Тервилль, с явным подозрением оглядывая местных жителей. Уже понемногу утративших к ним интерес.

Ощущение, что их уже более-менее слушает один старец. Да и тот больше сам… вещает.

— Не до конца. Но уж географию я пока помню. Гиблая Река тоже течет в границах Мидантии.

Только очень-очень далеко. На самых Юго-Западных окраинах.

В двух днях пути от моря, что гораздо существеннее. В двух днях — на карте. Тот, кто ее чертил, вряд ли учел окрестные Топи. Не говоря уже о полном отсутствии дорог. Или даже троп.

— Я даже не об этом. Я помню, что ты мне говорил… тогда. Но ты точно сможешь вернуть власть, когда вернешься? Тебя наверняка уже схоронили. С почестями. А в вашей очень уважающей законы стране…

Спасибо еще и за то, что открыл титул Евгения. Или решил, что можно, когда император Мидантии неосторожно назвал страну «своей». Будто любой патриот на такое не способен.

Только, похоже, всё это тоже не особо волнует даже старца.

И почему-то вовсе не удивляет и самого Евгения. Будто он заранее этого ждал.

— Увидим. В любом случае, вы не обязаны идти со мной настолько далеко. Найдете ближайший корабль — и вернетесь в Эвитан. К маршалу Анри Тенмару. Вдруг брат Арабеллы Виктор — там всё еще король?

У них ведь тоже есть… законы.

Но даже если и нет — Анри Тенмар за вами присмотрит. Когда вы до него наконец доберетесь.

— Если до того во что-нибудь не превратимся, — криво усмехнулась дочь бесстрашного Алексиса Зордеса. — Вдруг эта дрянь действует не только на рожденных здесь? Кроме нас, ведь никто сюда не заходил.

— Все рожденные здесь дети с рождения посвящены Кроносу, — возразил старец. — Мы принимаем его выбор со смирением и верой.

Так-то оно так. Но посвящение посвящением, а отрава — отравой.

Только смысл-то пугаться раньше времени? Из Реки-то пить явно не стоит — старец сам упоминал о родниках в Оазисах (сухих островках посреди болот). К одному такому они сейчас и движутся.

А вот как защититься от остального? От тех же ядовитых испарений, например? С Реки и с Топей.

Не дышать?

3

— До моря — всего около сорока миль, — озвучил ситуацию император Мидантии.

Но обрадоваться Витольд не успел. Местный старец тут же покачал седой головой:

— Вы не пройдете по прямой. Там Гиблая Хлябь.

А здесь, надо полагать, тропы Светлого Ирия, что ли? Теплые, широкие, а главное — сухие? Дивного пения агнцов и тихого шелеста голубиных крыльев случайно не слышно?

— Туда нет пути никому. Разве что птица пролетит, если она сильна и не нуждается в отдыхе на пути. Гиблая Хлябь тянется вдоль на много миль. От самой Великой Реки.

То есть Гиблой Реки. Ее название на карте Евгений Мидантийский уже тоже успел озвучить. Хоть и вряд ли прежде сам до конца понимал его истинный смысл.

И, кстати, ни одной птицы Витольд до сих пор не слышал. Берега этой Реки птичьими криками не наполнены.

И радоваться или нет, что пока им не встретились и комары, несмотря на такую сырость? Наверное, радоваться. Лучше даже не представлять, на что они тут похожи. И каким ядом наполнены их жала.

— И там водятся опаснейшие твари, — продолжил так и не представившийся за всё это время старик. Впрочем, их именами он не интересовался тоже. — Их боятся даже мои соплеменники с побережья.