— Сейчас немного неподходящее время, у них у самих много проблем, — солгала я.

Доктор понимающе кивнул и протянул мне свежий рецепт на лекарства. Благодарно кивнув, я поспешно ретировалась из кабинета и вырвалась на свежий воздух. Прохладный ветер ласково трепал лицо, освещая сознание. Я распрямила спину и двинулась вперед.

Никогда не любила затяжную, позднюю осень. Этот период, когда сама земля еще не определилась, какая она: промозглая и готовая к снегу или еще пытается ухватиться за бабье лето, время от времени балуя горожан теплыми лучами солнца. Все бы ничего, но эти краски… Серые дома, серые листья, серые люди. Словно кто-то пролил бочку с краской сразу и на всех, размешивая все возможные оттенки серого в неприглядную картину. Купив таблетки у слишком радостной и доброжелательной аптекарши, я невольно позавидовала ей. Не знаю, чем она там балуется, но такая энергия и любовь к людям вызывала восхищение. Девушка за кассой приветливо улыбалась и шутила, про то, что все сейчас стали такими забывчивым, пытаясь навязать мне попутно дорогие витамины, но я вежливо отказывалась. Мы с ней постоянно играли в эту игру, словно она выбрала меня для тренировки навыков продажи, а я лишь понимающе кивала и твердо говорила нет.

Стоило мне щелкнуть зажигалкой, как внезапно меня пробила дрожь. Неприятная, мелкое подрагивание всех нервный окончаний в один миг. Лоб покрылся испариной, а руки окоченели. Я запнулась о камушек и замерла на месте. Что там говорил доктор?

Галлюцинации.

Я нервно смахнула каплю пота с лица.

Возле голой березы стояла Света и широко улыбалась. Такой доброй, широкой улыбкой, что мне захотелось провалиться под землю от стыда. Хотя я сама не понимала почему. Я завороженно смотрела на видение и не могла пошевелиться. Страх и паника сковала горло, когда она приподняла пальчик с идеальным маникюром и поманила меня. Я заставила себя сделать шаг навстречу, вопреки всем разумным доводом. Голосок в голове кричал: «Беги, спасайся, вернись к Деревянко!». Но внутри образовался котел, где плескалась жгучая вина, что принуждает меня идти к ней.

Я не могла понять природу вины, но следовала зову сердца. Приблизившись к такому реальному видению, я медленно протянула руку вперед. Света укоряюще улыбнулась и покачала головой. Холод сковал ноги, не позволяя мне пошевелиться.

— Странно, ты должна ощущать радость и умиротворение при виде меня, а тут! — Видение пожало плечами. — Этакий эффект успокаивающего присутствия.

— Ты нереальная…

— Конечно нет, глупая! Я же мертва, а это лишь игра твоего воображения, не переживай, я здесь лишь из-за твоего нервного перенапряжения, — Света усмехнулась. — Смотри, мне нужно было умереть, для того, чтобы научиться делать такие каламбуры…

— Я все-таки перебрала с таблетками или это просто из-за того…

— Что ты не знаешь, куда идти и что делать дальше. Жаль, что ты не рассказала мне о своем недуге раньше, я бы могла развести того папика на более качественное лечение, чем можешь себе позволить.

— Ну да, тогда бы у него появилось грязное желание устроить тройничок и все, конец нашей дружбе…

— Фу, все такая же пошлая, как и всегда…

Все казалось просто нереальным. Но в то же время внутри все кричало: мы это уже видели, мы ее знаем, очень -очень хорошо знаем… Руки подрагивали от волнения, а перед глазами всплывали картинки стершегося прошлого. Обеды в кафе перед работой, вечеринки на кухне после смены. Шутки Светланы, мои подколы и безграничное счастье от того, что я нашла себе друга.

— Кто сказал, что богатый не может быть любимым? — Света отпила глоток гибискусового чая.

— Общество и злые языки.

— Как будто меня это волнует. Ты стрелки то не переводи, с чего после вечера загруженной пятницы ты вместо того, чтобы уползти в свою нору устраиваешь здесь экстренный сбор?

— Мне первый раз за всю сознательную жизнь захотелось посплетничать о мужчинах… — Я лениво откинулась на спинку дивана.

— Мне нравится эта вставка… «Сознательную»… — Светлана откинула русые волосы назад. — Просто интересно, а что ты подразумеваешь под «бессознательной»?

— Цепляешься к словам, но поддержу твои глупые каламбуры. «Бессознательная» — это, в моем понимании, когда разум теряется в слишком большом количестве эмоций и просто не поспевает за происходящим, — уклончиво ответила я, пряча глаза от внимательной Светы.

— Ну, так о чем ты хотела посплетничать, бесчувственная ты наша?

— О членах, о чем еще взрослые женщины болтают…

Подруга залилась звенящим смехом, пролив чай на мой многострадальный рваный линолеум. Я кинулась за тряпкой, а она все смеялась и размазывала по лицу выступившие слезы, которые превращались в кровавые разводы.

Света приподняла руку и потянулась ко мне. Я нервно сделала шаг назад, спотыкаясь о поребрик.

— И танцы забросила, никакой грации! Как там твоя мама? Давно ее навещала?

— Что?

— В клинике у матери давно была? Про Перышко спрашивать не собираюсь, видела, что там с ним произошло, — я виновато потупила глаза. — Ну не надо, не вини себя. Если бы я знала о твоей проблемке — я бы тебе кактус с подоконника не доверила…

— Я, честно, понятия не имею как реагировать…

— А галлюцинация может видеть галлюцинацию? — Света заглянула за мое плечо.

Я нервно оглянулась назад и увидела высокого мужчину, уверенным шагом двигающегося по направлению к нам. Он шел слегка прихрамывая на левую ногу, попутно то сжимая, то разжимая пальцы на руках. Он смотрел куда-то в сторону, избегая прямого взгляда на нас, но мое сердце в очередной раз забилось, словно бешенное. Опасность.

Если от Светы веяло поглощающей виной и каким-то теплом, то от незнакомца разило ужасом и паникой.

— Тоже это чувствуешь? — Света инстинктивно скрестила призрачные руки на груди.