– Вот жопа! – вырвалось у Кима. Драться с целой толпой зачарованных лярвами, когда времени почти не осталось… Люди с невидящими белыми глазами приближались, и Ким сделал шаг назад.

– И как мне их победить? – нервно выкрикнул он.

– Подумай, – раздался голос Надзирателя. – Как очнулась твоя мать?

– Она очнулась, потому что я звал её. Но этих-то я вообще не знаю!

– Она прозрела, – подсказал Надзиратель.

Ким раздражённо выругался. Прозрела? Что значит «прозрела»? Неужели нельзя говорить по-человечески, без этих туманных формулировок!

Прозрела! Точно, плёнка с её глаз смылась слезами! Тогда она очнулась. Значит, нужно заставить их всех заплакать. Но как? Не арию же им исполнять.

Ким присел, лихорадочно заскрёб руками по земле. Песок вперемежку с грязью был сухим и колким. Когда первые из толпы подошли совсем близко, протягивая руки к нему, как зомби, он вскочил и швырнул в них песок. Двое сразу принялись тереть серые пергаментные лица, неловко пытаясь убрать непонятное, колючее, режущее им глаза. Ким снова присел и набрал в руки единственное оружие. Через секунду ещё двое были обезврежены. Но остальные набросились на него и повалили на землю и придавили своим весом. Из горла Кима вырвался хриплый крик.

– А-а-а!

Чья-то волосатая рука залезла ему в рот и, вцепившись пальцами за щеку, потянула в сторону. Ким испугался, что ему сейчас порвут рот. Он с силой заколотил кулаком по руке.

Кто-то цепко схватил его за горло. Ким захрипел, отчаянно вертя головой. Словно слепые, но подчинённые одному-единственному инстинкту – убить, зачарованные лярвами люди больно хватали его за волосы, тянули за руки, будто пытались их вырвать. Чья-то детская маленькая ладошка молотила его по лбу, как провинившуюся куклу. Ким отчаянно боролся. Сучил ногами, заезжая коленями кому-то промеж ног, кому-то в живот, в голову. Размахивал кулаками, звучно шлёпая по лицам, бледными пятнами висевшим над ним. Разбивал им носы, губы. Кровь из расквашенных носов лилась на него сверху, заливала глаза. Но удары на зачарованных не действовали. Они, не издавая никаких звуков, криков ненависти, злости, продолжали равнодушно давить, хватать, царапать, душить.

И что теперь? – подумал Ким. Ему казалось, что он попал в ад. Паника охватила его целиком. Хаотично размахивая руками и ногами, чувствуя, как силы покидают его, он всё слабее и слабее отбивался от зачарованных. Но это было всё равно что бить руками стаю волков. Зачарованные продолжали наваливаться. Ким почувствовал, что задыхается от тяжести. В залитых кровью глазах рябило и виделось всё, как через красную плёнку. Красные, кровавые лица, невидящие глаза и крючковатые руки. Руки, руки, руки!

– Киша. Сыночек! – Вдруг услышал он жалобный голос матери. С силой зажмурив веки, чтоб хоть как-то сморгнуть пелену крови, он широко раскрыл глаза и еле-еле увидел её встревоженное лицо, мелькавшее за головами висящих над ним людей. Она била кулачками по спинам людей, всеми своими силами стараясь защитить Кима. Схватив за ногу одного мужчину, она потянула его, тот цеплялся за куртку Кима, но Неля, охваченная страхом за сына, была сильнее. Она оттащила его почти на метр. Затем подбежала, ударила по спине девушку, руки которой сжимали его шею, схватила её за ноги и потянула. Девушка зарычала, её длинные ногти вонзились в кожу Кима и провели на ней несколько кровавых дорожек. Пока Неля оттаскивала её, тот первый заворожённый уже успел подползи обратно. Ким молотил морщинистые, изрезанные сеткой лица; ноги его, придавленные несколькими телами, уже не могли пошевелиться.

Нам не справиться, – с горечью понял он, глядя, как мать за ноги оттаскивает людей, но стоило их отпустить, они снова, как огромные тараканы ползли на него. Когда в глазах потемнело от нехватки кислорода, он услышал голос Надзирателя, прозвучавший над самым ухом:

– Я помогу тебе. Я появлюсь, они увидят меня и пойдут за мной. Помни: у тебя будет не так много времени.

Ну наконец-то! Чего же ты ждал, чудо-юдо? – хотелось заорать Киму. А с чего это лярвам за тобой гоняться? – пронеслась в голове другая мысль, но говорить ничего не стал. Не было ни сил, ни времени.

Надзиратель появился в трёх метрах от беспорядочного комка людей. Зачарованные синхронно подняли головы в его сторону. Из макушки одной женщины показалась прозрачная, сморщенная плёнка, и через секунду змеевидная лярва полностью вышла из неё и зигзагами понеслась на Надзирателя. Глаза женщины стали ясными, она, от ужаса открыв рот, оторвала свои руки от горла Кима, на котором они лежали. Ещё несколько лярв покинули тела людей и так же, как и первая, бросились за Надзирателем. Тот, непонятно почему, был для них лакомым кусочком. Он на секунду исчез и снова появился уже примерно в ста метрах от ЖД путей. Все лярвы покинули тела людей. Очнувшиеся люди ошарашенно смотрели друг на друга, на Кима, на себя – испачканных грязью, в порванной одежде. Исцарапанный, в куртке с оторванным рукавом, Ким поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону кустов. Женя где-то здесь.

Силы быстро вернулись к нему. Он в три опасных прыжка спустился в овраг и остановился перед ручьём, прикидывая, сколько времени заняла борьба с лярвами: больше трёх минут или меньше. Наверное, минуты две, иначе они бы его задушили. У него есть ещё немного времени. Точно должно быть. Почувствовав густой запах крови с левой стороны, он увидел в кустах странное копошение и услышал чьи-то приглушённые голоса.

Не раздумывая, он взял двумя руками доску, предназначенную для перехода через ручей, и ломанулся сквозь кусты. Через несколько метров Ким увидел что-то кричаще – жёлтое, валяющееся на земле. Он покрылся холодным потом – это была Женина сумка. Через мгновение он выскочил прямо на людей. Женя лежала на земле с безобразным шарфом на лице и словно спала. Беззащитно белая на серой земле, почти обнажённая – в лифчике и в трусах. Куртка, бирюзовая кофта валялись тут же, чуть дальше скомканные джинсы. Кроссовки белыми пятнами лежали в самой низине оврага, у ручья.