Шрифт:
– …перед ЗАГСом свой паспорт!
Испанский стыд!
– Олег Геннадьевич, - приблизившись к арке, вежливо зову его.
Не обращает на меня внимания, словно я надоедливая мошка, что жужжит под ухом.
– Я улечу…
Гости танцуют – им по душе шоу-программа. Молодые целуются. И лишь одна я пытаюсь остановить это безумие.
– Олег! – повышаю тон, но он все равно меня перекрикивает.
– Убегу… Испарюсь…
– Высоцкий, мать твою! – рявкаю зло, ступая на подиум рядом с ним. Подаюсь к свихнувшемуся критику практически вплотную. В панике перехожу на "ты".
– Хватит орать, тебе медведь на ухо наступил! Всех посетителей распугаешь.
Наконец-то, умолкает. Дергается, как от разряда тока, отталкивается от столика, заставив тот пошатнуться, и заторможено устремляет пустой, стеклянный взгляд на меня.
Дело дрянь!
– Сашка… - расплывается в такой довольной, приторной улыбке, будто всю жизнь только меня и ждал.
– А вот на тебе я, пожалуй, женюсь!
Глава 14
– Только через мой труп! – выпаливаю в сердцах и, попятившись назад, чуть не срываюсь с подиума вниз.
Пятки зависают в воздухе, а мое тело парит в невесомости. Не сразу понимаю, что Высоцкий успел обхватить меня одной рукой за талию и уберег от падения. Пьяный, а реакция отменная.
Рывок – и он притягивает меня к себе, с силой впечатывая грудью в твердый, как камень, торс, обтянутый безупречной до скрипа зубов рубашкой. Нельзя быть таким раздражающе идеальным. Мистер Совершенство на свободном выпасе… С чего это ему вдруг приспичило окольцевать себя? И чем Кристина не угодила? Она ведь так стремилась залезть к нему в паспорт, как зараза в организм. Да и он, судя по всему, был не против. Или нет?..
– Гарсон, подержи, - отдает микрофон подбежавшему Илье, и тот растерянно принимает его.
Жестом показываю другу, что все под контролем. Хотя на самом деле это ни черта не так! Я понятия не имею, как обезвредить этого ненормального, который цепко держит меня в своих лапах и раздает приказы:
– Метнись кабанчиком за регистраторшей, она только что в зале была, - четко чеканит, будто трезв, как стеклышко, но при этом кружит по мне хмельным взглядом. Ни на секунду не отрывается и не ослабляет хватки.
Боковым зрением замечаю, как застывает на месте Илья, и подаю ему знак не вмешиваться. Злится, но слушается.
– Я все еще здесь, - рапортует сотрудница ЗАГСа, как солдат на посту.
– Только я не совсем поняла, кого расписываем?
– Никого, - сдавленно попискиваю, потому что в объятиях Олега мне не хватает воздуха. Легкие сжало тисками, а ребра скоро треснут от давления.
Упираюсь руками в крепкие мужские плечи, отворачиваюсь, разыскивая среди толпы регистраторшу, чтобы немедленно все отменить и отпустить ее домой. Пошутили – и хватит!
Чувствую, как Высоцкий наклоняется ко мне, утыкается носом в висок и делает глубокий вдох. Как будто выпитую стопку мной занюхивает. Закусывать надо! А лучше не проводить вечера в сомнительной компании всяких куриц вроде Крис. Она смылась, как только запахло жареным, а мне отдуваться теперь.
– Горько! – внезапно начинают скандировать подвыпившие гости. Причем им абсолютно плевать, что на сцене не та пара, к которой они приехали на свадьбу. Впрочем, голоса настоящих молодоженов тоже слышны в общем гуле. – Горь-ко-о!
Грубые пальцы сильнее впиваются в мою талию, широкая ладонь ложится на затылок, заставляя меня повернуть голову. Тяжелая пятерня зарывается в мои короткие волосы, сгребая их в кулак. Перед глазами опять возникает блаженная физиономия Олега. Да что с ним?
– Какое-то массовое помешательство, – испуганно взмахиваю ресницами, когда его лицо оказывается в неприличной близости к моему.
– Ты что творишь, Высоцкий?
– Женюсь! – повторяет упорно. – На тебе, Высоцкая, - растягивает слова, будто примеряет ко мне свою фамилию, пробует на вкус и остается удовлетворен получившимся блюдом.
Возмущенно ловлю губами воздух, но не успеваю ничего возразить, потому что проклятый критик затыкает мне рот поцелуем… глубоким, настойчивым и невероятно чувственным.
Зажмуриваюсь. Не дышу. Позволяю пьяному нахалу на глазах у всех творить со мной невообразимое, словно мы наедине. Он толкается в меня языком еще настойчивее и откровеннее, чем тогда, в туалете. Наплевав на репутацию, жадно целует меня под одобрительные возгласы толпы.
Мир сошел с ума. Остановите Землю, мне нужно выйти.