– А-а-а, - вот и все, что я смог ответить.

Еще несколько минут я напряженно перевариваю новую порцию информации. Мысль пришла в голову, как удар кувалды.

– А вы меня не научите переходить из среза в срез?
– интересуюсь ангельским голосом.

Гномы искренне развеселились в ответ на мой вопрос.

Когда веселье утихло, гном с киркой сказал:

– Ни один копач никогда не научит жителя другого мира хождению по срезам. Не будет такого... То, что мы тебе рассказали, в отличие от знания перехода тайной не является. Мы, обычные горняки, с уважением относимся к тем, кто обеспечивает нашу безопасность в периоды нашей уязвимости. Именно из уважения к вам, людям, и к тому, что вы делаете здесь, мы и рассказали тебе все, что могли. Но не требуй от нас большего. Существуют определенные правила, которые нельзя нарушать.

– Ходить умеют всего несколько народов, - добавил другой гном, - Вы к их числу не принадлежите. И кроме всего прочего, это дало бы вам возможность покинуть этот мир.

– Договор священен и нерушим!
– сурово прозвучал голос слева.
– То, что написано на бумаге и скреплено следом пальца, есть правила жизни.

Как дети. Честное слово. Обладать такими технологиями в оружейном деле и верить в слово, написанное на бумаге. Почитали б они наши газеты... И еще странная нелюбовь к сложной механике. Все их инструменты на первый взгляд крайне примитивны, но в то же время мощь оружия позволяет думать о весьма развитой науке.

Над россыпью скал появилось неумытое солнце, но теплее или особо светлее от этого не стало. На землю легли утренние тени от взвинчивающихся к серому небу каменных шпилей.

Этот мир как будто нарисован неумелым художником с помощью простых серых карандашей на серой, помятой, а местами и основательно замасленной бумаге.

Караван уже тронулся, а я все сижу, не зная, что делать дальше.

– Подожди!
– ухватил я за стремя верблюда. Всадник, удобно устроившийся в седле между горбами, повернулся ко мне.

– А кто были эти, с насекомыми внутри?

– Ссерки.
– Гримаса брезгливости исказила и без того неприятное лицо коротышки.
– Они войнами разрушили свой срез. Теперь путешествуют в поисках наживы. От нас им нужна руда. Для них это не более чем лакомство с легким наркотическим воздействием. Сами они ее добывать не умеют, вот и пиратствуют возле шахт, пользуясь нашей слепотой.
– Он пнул животное ногой в бок, и оно медленно двинулось догонять ушедший вперед караван.
– Прощай, - он взмахнул рукой.
– Хорошенько охраняйте нас. Не хочется умереть, не увидев лицо врага.

– Вы и нас возле шахт не видите?
– крикнул я вдогонку.

Гном, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой. Дойдя до какой-то точки, животные вместе с седоками начали растворяться в воздухе одно за другим. Перед тем как исчезнуть, мой собеседник еще раз прощально взмахнул рукой.

Моего ответного взмаха он уже не увидел.

Я стою и смотрю на место, где еще мгновение назад был караван. Подхожу и начинаю обследование каменистой почвы. Камни как камни. Такие же, как и везде.

Каким же образом им удалось испариться?

Вспоминаю слова одного из гномов. "Все дело в видении". Что он имел в виду под словом "видение"?

Безуспешно пытаюсь смотреть на место исчезновения с разных точек и под разными углами. Может, здесь надо, как со стереокартинками, смотреть расфокусированным взглядом?

Попытка использовать этот метод опять ни к чему не приводит.

– Вот черт!
– в сердцах пинаю я маленький камень, и он с треском скачет по своим сородичам.
– Видение... Какое, к черту, видение?

Камушек в последний раз подпрыгнул и утих, спрятавшись среди подобных.

Неожиданно метрах в пяти от меня из ниоткуда появилось... Я даже не понял, что это, слишком быстро все произошло. Приученное к рефлекторным действиям, мое тело падает на колено и утапливает курок. С шелестом из ствола вырывается граната, стремясь на встречу с неожиданным гостем. Тугая волна близкого взрыва тараном бьет в грудь и опрокидывает на спину. Шлем и пластины бронежилета глухо бьются о камни, спасая голову и тело от ушибов.

– А если это гном верхом на верблюде?!
– взрывается почище гранаты в голове страшная мысль.
– Тут уже закапыванием в шахте не отделаюсь... Это явное убийство... И кому потом докажешь, что рефлекс сработал.

Со стоном поднимаю гудящую от взрыва и последующего удара голову. Хорошо хоть заряд был фугасный, а не осколочный, а то сам себя изрешетил бы.

Шлем сполз мне на нос, начисто закрывая обзор. Перемещаю его на положенное место и осматриваю место скоротечного боя. Поднимаюсь на ноги и с удивлением обнаруживаю в паре метров от себя обезглавленного тушканчика. Это молодая особь высотой метра два с половиной, не больше.