Тяжёлая дождевая капля падает мне на висок. Холодит щеку, а за ней следом обрушивается самый настоящий ливень. Едва ли замечаю промокающую на себе одежду. Во все глаза пялюсь, как белая футболка на Амине превращается во вторую кожу, облепляя соблазнительный мускулистый рельеф.

– Отстань, — хрипловато пищу, дрожу вовсе не от холода, а обжёгшись о его сильные ладони, нагло задвинутые между моих ног. Стиснувшие подбородок и вынудившие смотреть вверх. Ему в лицо. В бесстыжие глаза с хищной усмешкой. Прощупал же трусики и определил, как я впечатлилась поцелуем.

– А если не отстану? – быстро прихватив за нижнюю губу, целует невесомо. Кончиками пальцев колышет над складочками бельё. Хочется взвизгнуть, затем простонать от нетерпения. Он же нарочно водит поверху, не касаясь чувствительной плоти и набухшего клитора.

А я хочу. Хочу по буквам прокричать его имя, а потом сбежать, бросив Кострова ни с чем.

Отлично, Лия! Ты молодец!

Не знаю, как это происходит, но сознание, выдвинув умную мысль – отключается.

Кладу свою мокрую кисть на запястье Амина. Надавливаю так, что промежность утопает в объятиях его пальцев.

– Сделай со мной это, — прерывисто шепчу ему в рот, — Заставь меня кричать громко АМИН.

– Ты ахуенно мокрая, Солнце. Везде. Ко мне пойдём. Согрею и высушу тебя, — коснувшись губами впадины под ухом, ими же собирает безбожно поливающую нас дождевую влагу. Присаженный тембр, разжигает во мне костёр, который никаким ливнем не потушишь, — Языком тебя высушу. — сдвинувшись, подхватывает меня на руки, не дав времени подумать, ответить или возразить.

Он обещал высушить меня языком. Тогда может мне не оборачивать вокруг груди полотенце и оставить всё как есть?

Не обтирать порозовевшую после горячего душа кожу.

А с волосами что делать?

Будет совсем не секси, если заверну голову в махровый тюрбан.

Выпрошенные у Амина пять минут, меня не спасли. Я трухнула, когда он с порога начал стаскивать с меня мокрую одежду. Переволновалась, перегрелась и дала задний ход. Не до конца, конечно, но прилично тормознула, распинаясь про середину сентября, потом про бабье лето, потом про вирусы какие-то ему несла. Чёрт ногу сломит в том, что я ему наплела, чтобы уединиться, глубоко вдохнуть, но с трезвостью всё как и прежде тухло.

Чем дольше оттягивать свой выход, тем хуже.

Кручу на себя полотенце. Сжимаю губы. Выхожу.

Амин пасёт меня в дверном проходе одной из спален. Здесь их несколько, а ещё кухня и...не о том я думаю. Нафиг мне планировка его квартиры когда…

– Согрелась? – бросает единственное слово, но смягчает резкость игривой усмешкой.

– Да…ну..ага, — такая вот неожиданность, у меня скончался словарный запас.

Амин, как и я, одет практически, в чём мать родила, не считая лоскутка ткани небрежно и низко повязанного на бёдрах. Я прикрыта чуть больше, но это ничего не меняет. Мы идём к тому, чтобы…

Фух! Щёки у меня, как у девственницы заливаются краской. Надо ли его предупредить про первый мой раз? Не все хотят брать на себя ответственность. А мне позарез надо её лишиться. И не менее важно сделать это с Амином. Физически он меня сильно привлекает, потом такой тяги до старости, может, не случится.

Чушь у меня в голове и каша.

Тереблю узел на полотенце.

Развязать? Оставить так? Предложить ему освободить моё тело от махровых оков?

Рассыпаюсь в предположениях, пока Амин, навалившись на косяк, противоположный тому, где стою я, что-то усердно обдумывает. Образ у него такой полуголого мыслителя.

– Энциклопедии точно нет? – покусав губы, первой решаюсь расколоть тишину хрустящим голосом.

– В печатном варианте - нет, есть наглядное пособие, — смешливые черти скачут в его чёрных зрачках.

– Какое?

– Пиздец, какое возбуждённое ..пособие, — смеётся он и я вместе с ним.

Вытягивает руку, просовывая палец в ложбинку между вздрогнувшей груди. Тянет к себе полотенце, делая его на мне свободней.

Предугадав, что засмущаюсь, стоять перед Амином совершенно голой. Кладу ладонь на пресс, вдавливая подушечки пальцев в нижние два кубика, затем по дорожке тёмных волосков крадусь ещё ниже, по блядской дорожке приближаюсь к сводам мышц над тем самым органом, крепко стоящим под махровой занавеской.

Выпуклость приличная. Будоражит мою фантазию посылом, а вдруг на вид он мне не понравится. На ощупь он был классным, но вот визуалочка может подкачать, поэтому дёргаю с Амина полотенце и зажмуриваюсь. Уже вслепую обвожу туго натянутую головку, гибкий каменный ствол, опаливший сразу же кожу ладоней. Ощущения такие, словно ведёшь по дереву , обтянутому чем-то шелковым, а под ним пульсируют борозды вен.

Большой такой. Весь большой. У меня пальцы на его половом органе не сходятся. Приоткрываю один глаз, второй оставляя на стрёме, вдруг член повергнет меня в ужас, тогда я вслепую ринусь бежать.