Я и представить не могла, что буду отрываться. Кайфовать. И слать куда подальше комплексы.

Я даже дышать прекращаю, чтобы не смазать ощущения. Не хочу останавливаться. Не хочу! Хочу ещё выше. Глубже хочу. Каждая клетка в моём теле бьётся и стопроцентно разлетается чистейшим восторгом. Шоковое состояние и нет ему определений, кроме как сносит башню.

Планета тормозит и трясётся, подтягивая за собой меня. Я горю огнём от яростных трений члена во влагалище. Опадаю всем весом вниз и снова подбрасываюсь мускулистыми бёдрами. Усталости в мышцах ног совсем не чувствую, лишь бы не заканчивалось. Я даже кончать по этому поводу не тороплюсь. Вкушаю удовольствие самого процесса.

– А-а-а…м-м-м…Да! …как хорошо…ещё…м-м-м…а-а-а, — мои громкие выкрики уже давно всех птиц распугали, а потому не сильно забочусь о чьей-то нервной системе. Пусть будет стыдно тем, кто слышит, но не мне.

Амин шикарен. Его руки, ласкающие всю меня, ласково, но дразняще-дерзко сдавливающие горло – это оргазм. Глубокие, плотные толчки плетут сладкие судороги. Короткие, чисто мужские рычащие стоны. Прогретые , выпуклые, напряжённые мускулы на предплечьях, груди, прессе. Скребу их яростно.

Кончаю, без всяких "кажется" раз двадцать, пока не разлетаюсь им.

Оргазмом уровня – я всё!

Меня нет. Меня смыло, снесло и растворило, как пакетик с красками в кипячёной воде. Мгновенно. Ярко. Неожиданно. Полностью.

С восхитительными сокращениями щедро выплёскиваю пошлые соки Амину в пах. Он застывает во мне, стиснув талию так, что кости трещат. Откидывает голову, закусывает нижнюю губу, выдвинув вперёд заострённый кадык.

– Солнце ,блядь! Я с тобой вечно про презик забываю, — сипящее, цедит через сомкнутые зубы, — Поможешь мне кончить…рукой…или?

– Или, — повторяю за ним, пребывая в остатках оргазма. Восстанавливаю дыхание. Наслаждаюсь постепенной расслабленностью, сменяющей кардио - перегрузку.

– Это да? – настойчиво выспрашивает, перебрасывая меня на спину. Въедается в рот, заглушив моё скомканное согласие.

Осатанело целует. Вытягивает из меня член с ужасно пошлым чавкающим звуком. Содрогаемся оба. Воспалённая, натёртая промежность чувствительно отзывается. Амин по ощущениям твёрдости, стоит на краю, с усилием удерживая сперму в себе.

Перекатываемся и я снова на нём. Съезжаю, бегло касаясь губами крохотного коричневого соска. На кубиках пресса прикрываю веки, чтобы смущение и неуверенность не были слишком очевидными.

Жарящий мои ладони орган, пахнет мной и Амином. Терпкий мускусный аромат щекочет ноздри. Всматриваюсь из полуопущенных ресниц на крепко налитую тёмную головку, на небольшую прорезь и появившуюся над ней прозрачную каплю.

Просто – да. Просто уверенно. Здесь нет ничего сложного.

Накрываю. Обнимаю. Стягиваю губы и щеки. Пальцами свожу к основанию и возвожу мягкую кожицу крайней плоти.

Офигеть!

Меня саму возбуждают посасывания. Солоноватый привкус и обжигающие пульсации на языке. Помню из прочитанного, что надо дышать носом, но не дышу вовсе. Меня хомутает вдоль и поперёк новым потрясением. Откровенней и требовательней опускаюсь ртом на гранитный ствол. С непривычки и от нехилой комплекции немеют губы. Облизывая налитый купол, выпускаю на него слюну, чтобы пальцами было легче двигаться.

Смело, и я удивляюсь сама себе. Нет ничего важнее, чем вытянуть из Амина эмоции. Стоны, хриплые, всплеском идущие вдохи, вздрагивания и волны на фактурном торсе. Несдержанное касание моих волос и их натягивание.

Дрожу абсолютно так же, как и он, если не сильнее. Честно, стремлюсь ублажить не на пять, а на все сто баллов.

Член увеличивается у меня во рту. Пылает жарче и наконец, выстреливает упругой струёй в горло. Проглатываю, медленно перевожу дыхание и переживаю особо мощное смущение.

О,мои испорченные боги!

Что ж вы натворили. Какими тропами привели к блуду? Меня после такого занесут в черный список навеки проклятых душнил.

– Ты проглотила? – Амина толкает вопрос, перекрывая разрастающееся смятение. Тормознуто пялюсь на темную точку на одном из лакированных брёвен. Стирая остатки спермы с уголков губ, всего лишь киваю, — Ахереть!

И я такого же мнения. Только хочу сорваться и получить пару минут для осмысления размеров катастрофы, а ещё продумать оправдание, как Амин валит меня на подушки. В них я и зарываюсь лицом, перекатившись на живот.

– Солнце, прекращай. Захочешь снова удивить, я только за, — не получив ответа, довольно ощутимо кусает меня за торчащую кверху попу.

Подскакиваю и пропадаю в силках его объятий и взгляда, от которого полчища мурашек сантиметр за сантиметром разгоняют на коже рябь.