— Что-то случилось?

Она вздрогнула от голоса Локлана. Лэрд, вернувшийся за отставшей спутницей, выглядел обеспокоенным.

— Все в порядке. Я просто встретила своего кузена.

На лице горца отразилась тревога.

— Он меня отпустил, — успокоила его принцесса, хотя и сама еще в этом сомневалась. — Не могу поверить, что он был так добр.

Мак-Аллистер оглянулся по сторонам, словно ища глазами ее родственника:

— Что-то мне тоже не верится в его доброту. Ты уверена, что он не кликнет стражников, едва их разыщет?

Если бы горец задал Катарине этот вопрос до ее встречи с кузеном, она бы ответила на него утвердительно. Именно так и поступил бы Дамиан, когда был мальчишкой. Но теперь она не была уже так уверена, что Сен-Сир поведет себя подобным образом.

— Нет, он этого не сделает. Думаю, мы в безопасности, — и она тоже огляделась.

К Кэт и Локлану подошел Бракен и спросил:

— Что-то не так? Я обернулся, а вас нет — вы оба исчезли.

Лэрд взмахом подбородка указал на девушку:

— Несколько минут назад Катарина повстречала здесь своего кузена.

Глаза англичанина широко распахнулись:

— Которого из них?

Кэт ответила, предвкушая, какое выражение появится на лице Бракена, так как он был об этом человеке еще худшего мнения, чем она:

— Дамиана Сен-Сира.

Англичанин потянулся к рукояти своего меча, обшаривая взглядом толпу с кровожадной гримасой:

— Этот ублюдок побежал звать солдат?

— Нет, — торопливо возразила Катарина. — Он дал мне плащ, чтобы замаскироваться, и сказал быть осторожной, чтобы не попасться.

Теперь у Бракена отвисла челюсть.

— Дамиан… Сен-Сир сказал тебе так? Дамиан-«у-меня-нет-души»-Сен-Сир? Презренное сатанинское отродье? Тот самый чокнутый мальчишка, который подрезал мне подпругу у седла перед первым поединком на турнире, а потом хохотал, когда я сломал ногу и ключицу?

А она-то уже забыла об этом злодеянии — в их детстве было столько подобных событий.

— Да, тот самый, — подтвердила Катарина.

Бракен фыркнул:

— Что, к дьяволу, случилось с Сен-Сиром, что он вдруг обнаружил в себе любезность?

Кэт пожала плечами, совершенно озадаченная, точно так же, как и ее спутник:

— Может быть, он просто повзрослел?

И все же во взгляде Бракена читалось недоверие:

— Уж поверь мне, этому дьяволу, чтобы измениться, потребовалось что-то гораздо большее. Скорее похоже на то, что его крепко шарахнули по голове. Раньше он жил лишь для того, мучить окружающих.

Теперь озадаченным выглядел Локлан.

Кэт похлопала англичанина по руке:

— Ты прав, но, думаю, он стал другим.

— Тогда разузнай имя того священника, что изгнал из Сен-Сира дьявола. Нам надо послать этому доброму человеку дар в знак признательности.

— Бракен, — упрекнула Катарина, — прояви больше милосердия. И давай возрадуемся, что мой кузен в сложившейся ситуации на нашей стороне.

Иметь Дамиана врагом никому не хотелось. Как сказал англичанин, этот человек мог быть настоящим дьяволом.

Бракен усмехнулся и снова принялся обшаривать взглядом толпу:

— Я все еще не уверен, что Сен-Сир не оправился сообщать другим, где мы находимся. Возможно, они планируют схватить тебя как раз посреди нашего разговора. Скорее всего в то время, когда ты меньше всего ожидаешь их появления.

Катарина покачала головой:

— Даже не хочется об этом думать.

Пока его спутники спорили, Локлан остановился у прилавка с доспехами, к которому они как раз подошли, и поднял в руке длинный меч, чтобы оценить его.

Судя по виду горца, он остался доволен клинком и передал его Бракену:

— Что скажешь про этот меч?

Бракен положил меч чуть ниже его крестовины на указательный палец, чтобы проверить сбалансированность.

— Хорошие пропорции и баланс. Красивые линии, — оценил он.

— Вы не найдете лучшего оружейника во всем христианском мире, — произнес произнес вышедший из палатки рядом с прилавком юноша. — Мой отец очень гордится своими работами.

— И они говорят сами за себя, — сказала Кэт, наблюдая, как Бракен вращает мечом вокруг своего тела. — Это самое прекрасное оружие.

Мальчишка просиял.

Кэт стояла за спинами своих спутников, пока Локлан подбирал англичанину необходимое снаряжение. Никогда еще девушка не видела Бракена таким радостным. В его глазах зажегся свет, которого раньше не было, и он словно стал выше ростом. Катарина поняла, что такую перемену сотворило с ним вновь обретенное чувство собственного достоинства. Потеря отца и наследных земель стала жестоким ударом по самолюбию этого человека. Но теперь он казался тем самым благородным дворянином, которого она знала много лет назад.