— Чья была идея? — крылья за спиной у эмпатки исчезли, позволяя той присесть на корточки возле противника и взглянуть ему в глаза.

— Кха-кха-я? — прохрипел Шакал.

— Не ломай комедию, — оскалилась эмпатка. — Детей использовать чья идея?

— Кха-кхи-х детей?

Крыса видела, как щит Шакала покрывался сеткой трещин, грозя вот-вот разлететься на осколки.

— Новорожденных! — рявкнула эмпатка, и хилый щит осыпался к лапам Анубиса вместе со шкурой, обнажая божественную плоть на одной из лап. — Помнишь, как вы снимали с меня кожу живьем? Как тебе ощущения?

Шакал хрипел, баюкая лапу и пытаясь удержать на ней сползающую собственную шкуру.

— Нравится?! Я же продолжу, пока не услышу правду! Кто?

— Я не знаю! — взвыл Шакал, когда шкура начала расползаться на глазах на второй лапе, оголяя не только плоть, но и кости.

— Врёшь!

«Да она одна из наших! Садистка ещё та», — максимально нейтрально отметила про себя Крыса, избегая даже мысленно обращаться к противнице, чтобы та не уловила направленные на неё эмоции.

— Не я! Клянусь силой, адамантием, жизнью, кровью! — взвизгнул Шакал. — Чем угодно клянусь, я не при чём!

— Хм… странно, а ведь не врёшь, не ты…

— Не я, мои были легионы и личи! — с воодушевлением отпирался бог, почувствовав уменьшение давления чужой магии. — Я — воин, я бы до такого скотства не додумался!

— Врёшь… опускался и не до такого… Напомнить, как вы моего ребёнка из чрева вырезали?

Крыса услышала влажный чавкающий звук, тут же заглушённый воем Шакала, а спустя секунду рядом с ней в кустах приземлилась оторванная лапа бога.

«А вот этим подарком пренебрегать нельзя, — Крыса принялась очищать кость от мышц и сухожилий. — Это же какая заготовка для артефакта!»

Увлечённо принявшись за дело, она не сразу обратила внимание на бормотание Шакала:

— Я скажу! Это всё она! Крыса! Дети — её идея!

«Никому нельзя доверять в этом мире, никому, кроме себя… Хотя и себе иногда тоже нельзя», — чуть подумав, добавила Крыса и направилась к соперникам с новосделанным ритуальным кинжалом.

А Кречет оказался совсем не прост. Я надеялся загарпунить его, как Красного в своё время, и выкачать адамантий, но не тут-то было. Во-первых, скорость он выдавал запредельную, всё же кречеты в природе входили в пятёрку самых быстрых птиц, а, во-вторых, эта тварь была полна сюрпризов, одним из которых стало умение стрелять лучами света. Подарочек от верующих из Египта.

«Лучше уворачиваться, — честно посоветовал мне адамантий. — Там температура у луча такая, что даже нашу защиту с лёгкостью расплавит и испарит».

«И как его убить?»

«А демиурги его знают, — неопределённо ответил божественный металл, — толпой, наверное».

Меня такой вариант категорически не устраивал.

«Сближаемся! Мне нужна его кровь!»

«Всем нужна, не догоним!» — констатировал адамантий, будто бы насмехаясь.

«Тогда будем ловить на живца!»

Я приземлился и принялся на драконьей лапе создавать самородок адамантия.

— Кречет, ты же хотел силы? Мечтал возвыситься? Вот твой шанс! — я удерживал на руке кусок адамантия не меньше пары килограмм. Тот серебром сиял на лапе, приковывая к себе всё внимание. Если на Мангустова открыли охоту за килограмм, то два должны быть пределом мечтаний местного пантеона.

В небе послышался разъярённый птичий крик.

«Приготовься гарпунить», — предупредил я адамантий.

— Сожжёшь меня, исчезнет и он… — соблазнял я бога на сближение. — Вот он, твой пропуск в высшую лигу! Приди и возьми его!

«Миша…» — словно сквозь вату донёсся до меня шёпот.

— Откуда у тебя столько адамантия?! — ярился Кречет, не скрывая зависти.

— Там, где взял, уже нет! — пошутил я, но, вспомнив украденный остров, продолжил соблазнять богатствами жадного бога: — Столько нет, но ещё несколько тонн осталось!

«Миша…»

«Погоди!» — огрызнулся я, боясь отвлечься в такой момент.

«Он рядом, — предупредил я адамантий. — Готовься…»

'Оля! — из последних сил прошептал голос предупреждение, на которое я просто не мог не отреагировать.

Адамантий растёкся поверх драконьей чешуи, моментально впитываясь в шкуру. Разъярённый крик Кречета я услышал, уже открывая портал к жене.

Я едва успел закрыть её крыльями, как с одной стороны в меня ударил поток концентрированной силы с явным вкусом магии смерти, а с другой — луч расплавленного солнца.

Бывали в жизни такие моменты, когда у Красного Дракона не хватало ни терпения, ни сил смиренно ждать труп врага, проплывающий мимо по реке.

Сейчас был именно такой момент. Главе фракции драконидов было всё равно, что его обозвали предателем. Ему было всё равно на игры Кречета и остальных его прихвостней. Его терзал лишь один вопрос: прав ли был Эсфес, когда обвинил Кречета в смерти Ржавого?