Вскоре дрожь достигла такой силы, что у Элизабет застучали зубы.

Лязгнул замок железной двери. Она, издав звук, похожий на стон умирающего, открылась.

Элизабет, мысленно зашептав молитву, сжала пальцы в кулак и шагнула внутрь.

– Вы?
– слетело с её губ.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

– Дорогая Элизабет, у нас мало времени... Поэтому прошу вас - слушайте меня внимательно, - беспокойно поглядывая на дверь, произнес Эдрик Стреона.

– Почему вы здесь?
– Элизабет, не в силах сдвинуться с места, большими глазами глядела на его.

Наверное, это было нехорошо, но она невольно обнаружила сходство лица Стреоны с мордой крысы.

– Чтобы помочь вам, - с жаром выдохнул Эдрик.

– Помочь?
– Элизабет так сильно нахмурилась, что у неё заныл лоб.
– Я даже не знаю по какой причине меня привели сюда, а вы собрались помочь. Выходит, вы знаете почему я здесь?

– Знаю, моя дорогая Элизабет. Вашего отца обвиняют в предательстве, а так как вы - его дочь - эта тень упала и на вас.

У Элизабет потемнело перед глазами от услышанного.

Чтобы не упасть, она прислонилась к стене.

Холодная и шершавая, стена делала её нежному телу больно, но сил, чтобы отодвинуться от неё, у Элизабет не было.

– Я так и знал, что эта новость добьет вас, Элизабет. Но это - всего лишь весть, а когда начнется допрос, даже мне становится дурно от того, что ожидает вас.

– И что же меня ожидает?
– не узнавая свой голос, пробормотала Элизабет.

– Пытки.

Это слово, как звон, забилось в голове девушки.

Пытки...

Она слышала о них, но лишь совсем немного.

Отец оберегал её от всякой информации, связанной с ними. Но все равно - людская молва, не могла пройти мимо Элизабет.

На постоялом дворе, на рынке, среди простого люда - до её слуха доносились страшные рассказы, которым, впрочем, она не придавала особого значения.

До сегодняшнего дня.

– А мой отец... Где он?
– Элизабет устремила на Эдрика горящий болью взгляд.

– Он уже допрашивается...
– Стреона сглотнул.
– С ночи.

– Господи...
– Элизабет сомкнула дрожащие веки.

Воображение живо нарисовало ей, как должно быть, измучен был её отец.

Что, если он не выдержит пыток и умрет?

По её щеками побежали слезы.

– Не плачьте, Элизабет, умоляю вас, - Эдрик незаметно приблизился к ней, и теперь она оказалась зажатой между ним и стеной.

– Как я говорил вам прежде - я здесь, чтобы помочь вам, - жадно разглядывая её белое лицо и разметавшиеся по плечам волосы, добавил Стреона.

Элизабет, перестав плакать, пристально посмотрела на него.

– И в чем же будет заключаться ваша помощь?
– отбросив внутреннюю неприязнь по отношению к этому человеку, прошептала она.

Сейчас, гораздо важнее, было спасение отца и её самой.

– Я могу поспособствовать вашему освобождению. Я поговорю с королем. В некоторых вещах он доверяет мне, и думаю, если вы согласитесь, уже сегодня вас выпустят.

– А как же мой отец?

– Я очень постараюсь, Элизабет, но скажу как есть - дело очень сложное, все обвинения против вашего отца - на лицо. Будет большим везением, если его не казнят.

– Мой отец не виновен!
– содрогаясь всем телом, выдохнула Элизабет.

– Эти стены слышали такие слова много раз, - с сожалением в голосе протянул Эдрик, - увы, но одних слов мало. Решайте - нужна ли вам моя помощь, и если да, то я прямиком пойду к королю и буду добиваться аудиенции у него. Так что вы скажите?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

– И что же вы попросите взамен?
– перестав моргать, сдавленно произнесла Элизабет.

– О, Элизабет, - Эдрик улыбнулся, и от этой улыбки девушку затошнило, - всего лишь малость. Взамен на вашу свободу, вы согласитесь стать моей.

Желудок Элизабет противно заныл от услышанного.

– Вашей?
– превозмогая удушающее отвращение, переспросила она.
– Но насколько я помню, вы все еще женаты, Эдрик.

– Это так, но ничто не помешает тебе, Элизабет, стать моей любовницей. Я поселю тебя в отдельном доме, у тебя будут слуги, наряды, лошади, украшения, и я буду навещать тебя, как можно чаще...
– Стреона наклонился к ней так близко, что его дыхание стало душить её.