Пришлось потратить еще пять минут, чтобы объяснить Зуевой всю подоплёку обрушившегося на меня злоключения. И еще столько же, чтобы выслушать от неё вполне заслуженные мной попрёки. За проявленные в отношении спекулянта Брусенцова либерализм и неуместное сочувствие.

— Меня сегодня на педсовет вызвали в школу, — после того, как начальница выпустила пар, начал я воплощать свой корыстный план, — Лизавета там кого-то не очень сильно покалечила. Обязательно надо быть. Иначе её из школы исключат!

Я сознательно приукрасил действительность черными тонами. Чтобы Зуева как следует прониклась значимостью тягот и лишений, в одночасье свалившихся на меня. И следующую мою просьбу восприняла с пониманием.

— Боюсь, что не успею я изучить дело до завтра, как мне Данилин велел! — посетовал я, грустно глядя мимо Лиды на эротично стоящий за её спиной сейф, — План-то уж точно составить не сумею! Представляешь, как мне в этой школе сегодня нервы накрутят?!

Проследив за моим взглядом, начальница слегка покраснела. Видимо, что-то вспомнив относительно недавнего использования нами этой железяки не по прямому её назначению. И опережая все мои последующие слова, сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться.

Покидал кабинет Лиды я оставив ей подшивку с бизнес-грехами криминальных ромал. И после благодарного поцелуя, а так же горячих заверений, что её доброты я никогда не забуду. Заодно не забыв её предупредить, что вечерняя оперативка сегодня пройдёт без меня. Чтобы не было у любимой мною женщины повода для пустых переживаний.

Проводила меня Зуева с улыбкой и пожеланием удачи. Пообещав, что завтра утром она мне выдаст очень квалифицированное резюме по цыганской спекуляции. И не менее квалифицированно составленный план моих следственных действий. Что ж, десяти минут мне будет достаточно, чтобы ознакомиться с ними и к Данилину прибыть уже подготовленным.

Из райотдела я вышел, пребывая не в самом весёлом настроении. Но и чрезмерного уныния я тоже не испытывал. Про преступную цыганщину, свалившуюся на меня, благодаря немецко-фашистской халатности, думать мне не хотелось. Эту головную боль я решил оставить на завтра. Сейчас меня больше заботили предстоящие препирательства с педагогическим коллективом. На мой взгляд, немотивированно оспаривающим святое право Лизаветы на мордобой в храме знаний.

Благодаря военно-морской хитрости, позволившей свалить из РОВД пораньше, я успел не только напитать свой молодой организм ужином, но перед этим еще и ванную посетил. И за стол, полный яств, сел свежим и благоухающим чистотой роскошного белого тела.

Во время приёма пищи с прислуживающей мне и непривычно тихой Лизой я общался сурово. Хмурясь и проявляя отеческую строгость исключительно в воспитательных целях. Благодаря наличию времени и, как бы между делом, подробно расспросил её о случившемся в школе конфликте. С еще большим тщанием и не менее подробно, выяснив все причины, и предпосылки, его породившие.

Племянница, поначалу не желавшая посвящать меня в отдельные детали, постепенно разговорилась. Дойдя до компота, я уже имел более или менее ясное представление о произошедшем.

Я и раньше знал от Паны, что соученики урюпчанки приняли новенькую прохладно. Но значения этому не придал, понимая, что по-другому и быть не могло. Класс у Лизаветы не первый, не второй и даже не третий. Все внутренние отношения и лидерства в нём давно уже сложились и устоялись. А тут вдруг появилась девица с непростым характером и собственным пониманием жизни. Которая сразу же обозначилась, что ни на какие прогибы и компромиссы перед старослужащими идти не собирается. Всё это я понимал и прежде, а потому никаких иллюзий на этот счет не питал. Трезво предполагая, что никто из аборигенов не станет бросать под ноги Елизаветы Фадеевой лепестки роз. Одновременно с этим также понимая, что за себя она постоять всяко сумеет. Благо, что и сама не дура, и с успеваемостью, благодаря настойчивости бабы Паны, у неё всё в полном порядке.

Не учел я малого. Что Лиза уже давно не тот тщедушный задохлик, почти год назад, абсолютно случайно доставшийся мне в наказание. Всё это время она ежедневно мелькала перед глазами. Наверное, поэтому все её растянутые по времени изменения оказались мной не замеченными. А между тем, благодаря заботам и кулинарным усилиям Паны, многое в ней переменилось. Тощий и, в какой-то степени, гадкий утёнок, как минимум, теперь перестал быть тощим. Только сейчас я с удивлением рассмотрел и понял, что, если размерами задницы она уступает Лидии Андреевне Зуевой, то номером очков уже существенно её превосходит. Недоумённо рассматривая покрасневшую под моим специфическим взглядом урюпчанку, я почти уверился, что еще год-полтора и моя племянница габаритами сисек сравняется с Натальей.

Здесь-то, как оказалось, и порылась собака. Шелудивая чернохвостая дворняга, по какой-то надуманной причине возомнившая себя породистой. И на многое право имеющей. Бобик по имени Артур и по фамилии Карапетян. Уже давно и прочно утвердившийся в восьмом «А» на позициях альфа-самца. Как и Лизавета, он был старше прочих одноклассников. Но не на год, как она, а на целых два. А в этом возрасте подобная разница в летах значит весьма много. В росте, в весе и в буйстве гормонов… Это вам даже не тридцать и тридцать пять!