Последнее поразило престидижитатора в самое сердце, но на мой резонный вопрос о том, какие выгоды Акира Кирью имеет со всего этого с Коджимой гешефта, Тануки крепко задумался. До него внезапно дошло, что весь устроенный ими с Коджима проект, в котором я являюсь одним из учредителей, не несет этому учредителю никакой выгоды, даже платы за работу моделью.

— Кирью, мальчик мой, а что ты хочешь? — аккуратно поинтересовался этот деликатный человек спустя целую минуту размышлений.

— Покоя хочу, — честно испортил я ему сразу литра три крови, — Тишины, размеренности. Закончить школу…

— Ты меня убиваешь!

— Сконцентрироваться на серьезных вещах, а не на мордобитии…

— Пощади!!

— Можно деньгами.

— Да откуда тут деньги?!

В этом моменте Ойя не шутил ни на грош. Всё это начинание отнюдь не было сплошным альтруизмом, но прямой выгоды почти не несло. Определенный уровень дохода целиком и полностью улетал на обслуживание проекта, а остаток (больше трех четвертей) гасился Специальным Комитетом.

— Социальный кредит? — выдвинул следующее предложение я.

— Что ты под этим имеешь в виду? — недопонял меня собеседник.

— Мы буквально создаем проект под курированием Специального Комитета, — попробовал объяснить я, — Делаем общественно-полезное дело. Так нельзя ли…

Действительно, такой момент был. Дети Коджима Котару «точили зубы», их модели получали бесплатную практику, Хигу Годаэмон вовсю сверкал авторитетом, не ломая лишних конечностей, а Тануки Ойя воплощал то, что воплотить хотел. Но репутационные «плюшки» получал именно Специальный Комитет. Представители которого, как мне сразу начали плакаться, штурмуют мозг Тануки Ойи ежедневно, пытаясь пропихнуть в проект свои инициативы, причем, временами, кардинально идиотские.

— Ублюдки, — плакался он, — Не представляешь, как они тратят моё время! О, от тебя подхватил… нет, ну правда же!

— Хм, — задумался я вслух, — А у меня есть документы внештатного сотрудника Специального Комитета. С довольно неплохими полномочия…

— Повтори, что ты сказал? — тон Тануки изменился на хищный.

Я повторил. Некто небольшой, но очень темпераментный тут же воспылал неодолимым желанием увидеть Акиру Кирью во плоти. Тот отказался, мотивируя это избитостью организма. Ни грамма не смущенный престидижитатор напросился в гости. Получил согласие и адрес, прозвучавшие, казалось, когда он уже был в движении.

Когда в квартире появились русские и якудза, там уже был его величество Тануки Ойя, и он был громок как колокол победы и экспрессивен как итальянец под кокаином. Выражение лица Сахаровой, когда она увидела этого человека, отправилось в анналы моей памяти с пометкой «забавно». Тем не менее, если не отвлекаться от дела, то у нас с Тануки созрел собственный, довольно коварный план, в котором определенную помощь окажут другие бумаги, лежавшие у меня под подписью Шираиши Айки, покойного руководителя токийского отдела по делам несовершеннолетних специальных граждан.

Затем, спустя некоторое время, полное грохота и экспрессий, японцы покинули мое жилище, оставив нас с Леной вдвоем. Та, слегка оглушенная происходящим, растерянно смотрела на свою комнату, чересчур забитую барахлом, натащенным ей от широты души.

— Потом расставишься, идём, — позвал я её, — Время работать.

— Работ… это был Тануки, да? Наш… наша…? — запинаясь, попыталась она высказать свои недооформленные мысли.

— Нет, не наша, — всё-таки русский язык мне нравится, — Он не цель, а средство. Далеко не единственное, если так подумать. К тому же, он мне полезен. Идем поищем нам наркомана.

В Японии наркотики не популярны, здесь не так много любителей упороться, как в других странах, а, кроме того, это дорого и рискованно. Тем не менее, свинья везде грязь найдет, а нам нужна была не просто уличная свинья, а опытная, прожженная, ориентирующаяся во всем этом деле. Искать такую нужно было довольно глубоко в даркнете на форумах этих наркоманских сомелье, обменивающихся опытом своих сомнительных коктейлей.

— Смотри, у них даже отдел есть, на котором провожают отъехавших и севших добрыми словами! — поразилась русская, погрузившаяся со мной в виртуальную среду человеческих отбросов, — И даже тех, кто попал в психушку!

— Нет такой мерзости, которую не простил бы себе человек. Если захочет, — коротко отозвался я, — Читаем, ищи тех, у кого большой рейтинг или много сообщений. В идеале и то, и другое. Записывай аккаунты с данными в отдельный файл.

— Может, с Барановым выйти на связь? — задумчиво протянула русская.

— Его японский не настолько хорош, а кроме этого, мы ему поручим отслеживать интересантов, — не согласился я, — Сейчас трое есть — уже много для нас.

Скоро домой вернулась Мана. Увидев, что мы заняты, моя жена хотела уйти, чтобы не мешать, но я, вспомнив об одном небольшом деле, попросил её с ним помочь, пока всё равно сижу за компьютером. Вернувшись через минуту, вооруженная щипчиками, она принялась неловко, но довольно аккуратно снимать мне швы с пары уже почти заживших ран. Один удар Джотаро вчера пришелся как раз по больному месту и швы слегка надрезали мясо. Теперь всё это дело кровило и опухало, но это я планировал исправить чуть позже, своими методами. Мана протерла пораженное место чистым спиртом, а затем, подув для просушки, прилепила сверху широкий пластырь.