– В качестве комплимента от заведения небольшой подарок для вашей прекрасно спутницы.

Къяра навострила уши. В данный момент в свите Джокера она одна была женского пола.

Джокер обернулся на неё.

Къяра негромко произнесла:

– Эм?

Дверь за спиной Адрианы открылась и двое мускулистых полуголых мужчин ввели третьего, такого же полуголого, как они, только к тому же закованного в цепи.

– Всё для прекрасных дам! – пропела давешняя галограмная блондинка, возникая из пустоты, и очень понимающе переглянулась с Адрианой.

Къяра просто стояла, не в силах сказать ни слова. И обычно болтливый Джокер, похоже, недалеко ушёл от неё.

– Лоуренс?! – наконец выдавила Къяра.

Къяра занервничала, когда увидела, как Лоуренс опускается на колени посреди комнаты. Как он молчит и смотрит вниз, неожиданно покорный в своём новом положении. Не болтает о своей свободе, и не пытается вырваться, хотя бы подать знак.

Она просто стояла там с отвисшей челюстью, пока не перевела взгляд на своих товарищей, чтобы отрицательно покачать головой, она сделала это, даже не осознавая, что делает. Она сама половину жизни была рабыней «Прогресса», последнее, чего она хотела, чтобы кто-то оказался ей также обязан, как она когда-то своим хозяевам!

Тяжело кашлянув, она посмотрела на двух женщин, с довольных видом устроившихся на диване – черноволосую, Адриану, и давешнюю голограммную блондинку Голди.

– Госпожа Адриана, ты оказала мне честь своим подарком, но я не могу приковать его к себе. Это слишком похоже на рабство, которое мне довелось пережить во власти таких как он, чтобы я могла принять его таким, каков он сейчас. Я всего лишь воин, не обученный власти над другими, я не смогу заботиться о нём так, как следовало бы. Досточтимая Адриана, освободи его из рабства, он не человек Унн-Ран и не может понять твоих обычаев.

От напряжения она не сразу заметила, что программа-переводчик перестала переводить её слова на торговый язык, но к облегчению Къяры, Адриана ухмыльнулась, явно поняв каждое слово.

– Девочка, хоть ты и знаешь слова Унн-Ран, ты не понимаешь его веры. Ты живёшь среди опустившихся, и я достаточно хорошо вижу твоё сердце, чтобы понять, что ты не испытываешь любви к таким как он. Мужчина не должен иметь власти жриц. Не должен называться псиоником, как это говорите вы. Мужчина не способен принимать решения и управлять чужими сердцами. Нарушение древнего закона приводит к тому, что произошло с тобой. Ты слишком хорошо знаешь, на что способен неуправляемый уш-тар, и всё же отвергаешь мой дар? Если ты не возьмёшь его под защиту, в ошейнике и манжетах, как следует дикому неразумному уш-тару, мы завершим ритуалы и отправим его на Унн-Ран, чтобы он жил как положено непослушному животному, с завязанным членом, неспособный плодить таких же диких испорченных самцов. С зашитым ртом, неспособным произносить ядовитые слова. Либо возьми его и прими дар, предложенный тебе верховной, либо знай, что он будет нашим, там, где ему самое место.

Къяра сглотнула и огляделась. Было время – она надеялась найти убежище на Унн-Ран. Это была закрытая планета с абсолютным матриархатом, и хотя там тоже правили жрицы, их власть была строго ограниченно статусом мужчин. Она поняла, о чём говорит Адриане, мужчины на Унн-Ран рождались и могли жить только рабами. Но среди мужчин иногда рождались одарённые, и для этих меры были куда строже. Считалось, что мужчина не в состоянии распорядиться такой властью – И Къяра могла бы согласиться, если бы не считала, что такой власти не должно быть ВООБЩЕ НИ У КОГО.

Для мужчин, которые были настолько опасны и не пригодны для служению, на Унн-Ран существовали особые ритуалы. На уш-таров надевались ошейники, через которые приставленная к ним жрица могла отдавать им приказы. Им зашивали рот, чтобы она не могли лить мёд в уши хозяйки и умолять о свободе. Их член зашивался особым образом, так чтобы не дать им возможность возбудиться и осеменить кого бы то ни было, потому что их порода считалась зловредной, и они не имели права размножаться. Их также обучали особым правилам поведения, которые должны были убедить их, что они лишь опасные вещи на службе хозяев – впрочем, как и все мужчины Унн-Ран.

Къяра сглотнула и невольно опустила взгляд ниже, к набедренной повязке Лоуренса, пытаясь угадать, провели ли над ним известную операцию. Псионик всё ещё был подозрительно спокоен, и было невозможно понять, не было ли это последствие какого-то изощрённого наркоза.

Къяра так же не могла отрицать, что в подобном виде, без рубашки, он оказался весьма красив – даже соблазнительней, чем она могла ожидать. Его тело было гармонично и рельефно, мускулы едва заметно подрагивали от напряжения, разворот плеч оставался широким, несмотря на унизительную позу. Къяра лишь шумно выдохнула, всесторонне оценив эту картину.

Она беспомощно посмотрела на Джокера. Къяра не хотела, чтобы Лоуренс был привязан к ней, как какая-то сторожевая собака, но она поняла намёк: если она оставит его здесь, ему зашьют рот и член и научат следовать вере Унн-Ран, подчиняясь хозяйке-жрице до самой смерти. Что не займёт много времени, если в нём останется что-то от прежнего Лоуренса с его бесконечными бреднями о свободе псиоников.

Она бросила последний страдальческий взгляд на капитана, затем повернулась к Адриане и с лёгким поклоном прияла её «подарок», произнеся сбивчивые слова благодарности на языке Унн, Они были горькими как пепел, но она старалась говорить так уважительно, как только могла, хоть и ненавидела каждый слог Унна, слетавший с её губ.