– Из Ленинграда, значит? А в лесу что делаете?

Белоногов покивал на костер, на покрывало, на «Пионерскую правду» с разложенной на ней печеной картошкой. Мол, разве непонятно?

– Ясно. – Субъект вернул им паспорта и опустил пистолет. – А чего мычите-рычите? Воды в рот набрали?

Насилу удалось растолковать, что виной всему – проблемы с речевым аппаратом. Представитель закона явно не блистал интеллектом и не факт, что поверил бы в эту невероятную историю, но вдруг пригляделся к Касаткину и воскликнул:

– Слышь… я тебя где-то видел! Ты, часом, в хоккей не играешь?

Повезло, что попался заядлый болельщик, который не только за сборную по телику переживал, но и пару раз бывал на матчах «Авроры», когда Касаткина пробовали заиграть за основу. И ведь запомнил! Может, и не семи пядей во лбу, но в наблюдательности ему не откажешь. Для милиционера качество похвальное.

– Участковый Бареев Василий Станиславович, – представился он, когда все недоразумения остались позади, и взмахнул вынутым из нагрудного кармашка удостоверением. – Исполняю служебную надобность. Про Чубыкина слыхали?

Белоногов поднял с земли умолкший радиоприемник, щелкнул по нему – слыхали, мол.

– А знаете, почему он Великий Немой? Говорить не может. Вроде как это у него от рождения. Ущербный, ёрш твою клещ. От этой ущербности его на уголовщину и потянуло. Утвердиться, значит, захотел. Уже три года по всему Союзу гастролирует, сберкассы грабит, почты… Теперь смекаете, почему я на вас пушку наставил?

Еще бы не смекнуть! Человек ищет немого, а ему целых три попадаются. Выбирай, не хочу.

– Ладно, расслабьтесь. По другим приметам вы не подходите. Он постарше вас будет и лысый, как коленка. Не встречали никого похожего?

Касаткин, отвечая сразу за всех, отрицательно помотал головой и прибег к испытанному средству. Он взял Ариаднину тетрадку и накорябал на чистой страничке: «Мы никого не видели, но нашли машину с медицинской сумкой».

Конец ознакомительного фрагмента.