– Они были здесь! – выдохнул Урфин. – Задолго до нас! Задолго до Гуррикапа! Миллионы лет назад! Когда пришел Ледник… те, что были дальше от звезд, не смогли улететь. Они… они отвыкли от холода космоса, от полетов без своих машин… Они стали слишком… земными.

Он нашел нужный абзац, и его голос упал до леденящего душу шепота.

– «…И тогда они ушли вниз. Глубоко под кору мира, туда, где еще теплится первозданное тепло. Они погрузились в летаргию, в долгий сон, ожидая, пока холод отступит… Их тела – в анабиозе, они спят и видят сны… Их – легион. Десятки тысяч…»

Он поднял на друзей безумные, полные ужаса глаза.

– Они здесь! Под землей! Их… их десятки тысяч! Спящих! Он хочет их разбудить! Сеть Камней Эха… это не для контроля над нами! Это – гигантский передатчик! Чтобы усилить его зов! Чтобы пробить толщу земли и шестьдесят пять миллионов лет сна! Чтобы пробудить их всех! Десятки тысяч Ми-Го! Здесь, под нашими ногами!

В комнате повисла оглушающая тишина, прерываемая лишь гулом Камней Эха, который теперь казался зловещим погребальным звоном, и стуком сердца Железного Дровосека. Десятки тысяч инопланетных грибовидных чудовищ, пришельцев со звезд, спавших миллионы лет под мирными лугами Волшебной страны. И теперь одно из них, пробравшись к самому сердцу власти, готовилось их разбудить.

– Но… что будет, когда они проснутся? – прошептал Страшила, и его голос был едва слышен. – Что они будут делать? Зачем им Волшебная страна?

Урфин снова посмотрел в книгу, на рисунки, изображавшие Ми-Го с их странными инструментами, хирургическими приспособлениями, на символы, говорящие о собирании чужих разумов, отделенных от тел, о холодной, безжалостной логике звезд, о сборе знаний и ресурсов с иных миров…

– Книга не говорит прямо… – тихо ответил он. – Но здесь… упоминается «Великая Жатва»… «изъятие разумов»… «передел мира под нужды расы»… Как я понимаю… Они… они не завоеватели в привычном смысле. Они – исследователи. Собиратели. И мы для них… просто ресурс. Как деревья в лесу. Как руда в горах. Они придут… и возьмут то, что им нужно. Наши умы, наши тела, нашу страну… переделают ее… под себя. Страшно даже подумать, во что они превратят Волшебную страну… и нас самих.

Псевдо-Гуамоколатокинт неподвижно сидел на толстой ветке старого дерева в дворцовом саду. Его облик был безупречен – перья аккуратно прилегали друг к другу, когти цепко держались за кору, большие желтые глаза мудро и спокойно взирали на стену дворца, словно любуясь игрой солнечных бликов на изумрудах. Но за этой маской скрывался холодный, чуждый разум, воспринимавший мир совершенно иначе.

Для существа, прибывшего с ледяного, сумрачного Юггота, где тусклая звезда едва отличалась от мириад других холодных огней в чернильной бездне космоса, концепция зрения в человеческом понимании была лишь одним из многих, далеко не самым важным способом получения информации. Ми-Го строили свои базальтовые башни и города без окон, в вечной тьме, полагаясь на куда более тонкие и разнообразные чувства.

Вот и сейчас, сидя на ветке, оно не смотрело на стену – оно ощущало то, что происходило за ней. Сквозь толщу камня, сквозь узоры из изумрудов и недавно вмурованных Камней Эха, оно улавливало флуктуации психических полей, слабые всплески биоэлектрической активности, характерные для напряженной умственной работы нескольких гуманоидов. Оно чувствовало концентрированную эманацию древнего артефакта – Черной Книги – и то, как ее чуждое излучение взаимодействует с аурами существ, склонившихся над ней.

«Читают», – констатировал холодный ум, сокрытый под маской филина. – «Уже несколько циклов сменяют друг друга, погружаясь в текст. Эти люди… они упорны. Гораздо упорнее, чем, скажем, насекомые с умирающего Марса или студенистые медузы с Титана, спутника Юпитера. Те сдаются быстрее перед лицом непостижимого».

Существо чуть шевельнуло головой, и перья на шее слегка взъерошились. Оно могло бы вмешаться. Усилить ментальное давление Книги, довести их до безумия быстрее. Или просто устранить их физически, используя возможности своего тела или влияние на Урфина. Но был риск. Риск преждевременного раскрытия, риск разрушения тщательно выстроенного плана. К тому же, был и определенный… научный интерес. Наблюдать за реакцией примитивного разума на контакт с запретными знаниями было по-своему увлекательно.

Оно знало, что они уже близки. Эманации их разумов изменились – тревога смешался с ужасом осознания. Они скоро поймут суть его замысла. Поймут про камни Эха по всей Волшебной стране, и про спящих собратьев, ждущих под землей своего пробуждения.

«Интересно, когда же они догадаются обо мне? О том, кто я на самом деле?» – мелькнула холодная мысль. Маскировка была почти идеальной, основанной на изучении памяти настоящего Гуамоколатокинта перед его… утилизацией. Но люди, особенно эта девочка-«чужак» и ее одноногий спутник, обладали раздражающей способностью к интуитивным прозрениям.

И это при том, что филин был не простым пришельцем. Почти все Ми-Го во взрослом возрасте были ростом с человека, и тут, понятное дело, не замаскируешься. Но иногда, очень редко, на Югготе появлялись Великие или Королевские Ми-Го. Они развивались значительно медленнее, и в итоге были ростом втрое ниже своих собратьев. Но их жизненные силы были направлены не на физическую силу, а на психические способности, которые могли совершать поистине невероятные вещи. Например, внушить всем жителям страны, - в том числе и волшебницам!
– что ты не гриб с другой планеты, а вполне обычная мирная птица.