— Значит, закрываешь контракт? — похихикав, уточнила Фредерика.

— Закрываю.

— Тогда до следующего раза. Лет через двести, пожалуй, — прикинула она. — Серым теперь долго восстанавливаться. Рядовой состав они нарастят быстро, а вот магов, особенно высших, воспитать сложно.

Верно. Истребив носителей знаний, мы надолго обезопасили границу. Немного поколебавшись, я признался:

— Честно сказать, подумываю о том, чтобы залить их лепесток какой-нибудь долго действующей дрянью. Или чем-нибудь радиоактивным засыпать.

— Нет уж! Народов и так мало, незачем создавать прецедент. Раз уж мы хомяков не трогаем…

Вот так вот. Даже медведи, старые союзники, против геноцида.

— Что, кстати, с хомяками?

— Копошатся у себя, наружу не лезут, торговлю прекратили. Раньше мы через них к нетопырям ходили, а теперь проход закрыт, на свою территорию они никого не пускают. Не знаю, что с ними в Сапфире сделали, но сейчас хомяки ближе к демонам, чем к людям.

Демонами называют существ с планов иной мерности, разумных или не разумных. Их мышление слишком отличается от человеческого, поэтому контакт практически невозможен, мы не в состоянии понять друг друга. Люди старого мира работали в этом направлении, и у них что-то получалось, но катастрофа перечеркнула усилия. А вот лаборатории, размещенные в двух небольших лепестках с условиями, максимально приближенными к условиям базового мира, сохранились. Правда, теперь они не лаборатории, а храмы, шесть штук. Фанатики культа священных знаний, дарованных им древними предками. Хомяки в своё время с помощью одного из них пытались избавиться от зависимости от белой энергии, и вот чем дело кончилось.

Мы с храмами иногда торгуем, расчеты заказываем или ещё что. Однако сближаться не спешим.

— Ты обдумал моё предложение?

— Восточный континент? Да. Мы готовы попробовать, но быстрых результатов не жди — там придётся всё с нуля организовывать.

— Здорово! Я потом передам список, что нас в первую очередь интересует. На какой срок рассчитывать?

— Мы ещё не знаем, сколько и кого в анабиоз класть. Запасы в накопителях есть, и новые контракты заключаются, но насколько их хватит, пока неясно.

— Не вовремя вы с Бобровыми разошлись, — посетовала Фредерика. — А с другой стороны, когда разрывы происходят вовремя? Хоть кто-то на примете есть?

— Нашлась пара вариантов, сейчас их рассматриваем.

— Я скажу своим, чтобы поглядывали на возможных кандидатов, — пообещала женщина. — Клан вряд ли найдём, зато на десяток личных контрактов можешь рассчитывать. Разведчики вы хорошие, у бойцов ценитесь.

— Вот как раз бойцов не надо бы в партнеры.

— Александэр, не в твоём положении перебирать.

Самое неприятное, что она права.

Суммарно по времени война с волками заняла две недели, после чего жизнь вошла в привычную колею. Конечно, экспедиционный корпус под командованием Острозуба резвился в лепестке Серых, он там будет сидеть, пока не попрут, но остальная армия разошлась по домам и принялась заниматься мирными делами. Их немало накопилось, у меня в том числе.

Хоть что-то лучше, чем ничего. Контролируемая Триединством территория с точки зрения возможных персональных контрактов представляла собой поле непаханое. Совы и вороны заключили контракты с кланами, им не до мелочевки, они же отваживали из региона куниц. Последних, впрочем, пинают многие — куницам следовало бы уважать чужие интересы. Нас сложившаяся обстановка более чем устраивала, потому что мы имели возможность спокойно искать и подбирать будущих партнеров. Не исключено, скоро нам придётся грести всех свободных кандидатов, но сейчас мы могли позволить себе отбраковывать наименее приятные кандидатуры. Как бы меня не настораживала текущая политика Огневых в отношении слабосилков, в данном случае она играла нам на руку.

Однако. Персональные контракты проблемы не решают. Выхлоп с них не слишком велик, не говоря уж о том, что значительная часть идёт контрактору-коту. На исполнителе постоянный приток белой энергии сказывается более чем положительно, у него и здоровье крепче становится, и физические параметры возрастают, и процесс мышления с памятью становятся лучше, выразительнее, четче. Но ведь и остальным членам Народа что-то надо подкидывать, иначе вымрем постепенно, или одичаем, как олени. Вернее, сначала одичаем, потом постепенно вымрем.

Поэтому нужен клан. Хотя бы маленький.

Снова мы упираемся в Триединство, в котором, помимо Огневых, проживает множество кланов. Уверен, среди них найдётся пара-тройка с подходящей энергетикой. А ещё уверен, что они не прочь заключить с Игривым Народом контракт (мы сумеем их убедить), предоставив нам не только энергию, но и легальное прикрытие в Гильдии для дальнейшей деятельности. Вот только позиция Огневых…

— Они действительно запрещают вам работать с кем-то, кроме них?

— Они не могут нам ничего запретить, владыка. Просто у людей, заключивших, или собирающихся заключить контракт с нами или с воронами, быстро возникают неприятности, иногда фатальные.

Никого из Первых у сов не осталось, правит у них Совет во главе с председателем. Правит неплохо. Функционал советников жестко разделен между собой, за внешние сношения с иными Народами отвечает Равиль, с которым я сейчас и беседую.

— Чем объясняют свою позицию?

— Ничем, владыка. Утверждают, что имеет место быть череда несчастных случаев.

— Восемьдесят лет?

— Немногим больше сорока лет. Тогда закончилась очередная война с Маридой, господин, и Огневы остались нашими единственными партнерами в Триединстве. Мы не спешили, на тот момент у нас не имелось дефицита энергии, поэтому не сразу обнаружили странную закономерность. Маги, к которым мы приходили с предложением заключить контракт, сначала выражали заинтересованность, затем, под каким-либо благовидным предлогом, отказывались от сотрудничества.