Я старательно делал вид, что не глазею в декольте девушки. Татуировок у неё почти не было, а на платье были вышиты хризантемы, намекая на принадлежность к роду. Их в темноте при встрече я не различил, да и черепа с костями отвлекали внимание.

— Косоглазие заработаете, — показала мне язык магичка.

— У меня жена — лекарка, вылечит, — пошутил и затянул тесёмку шнуровки.

— Я бы за такое ещё и добавила!

— Поэтому вы и не моя жена. Мои мне доверяют, — пожал я плечами, затем открыл за спиной магички портал и втолкнул её внутрь, прямо в руки ошарашенного Джованни.

Лаборатория Саптамы

Саптама занимался очередным экспериментом, его руки ловко перемещали пробирки с кровью, а голографические проекции витали в воздухе, отображая сложные молекулярные структуры. Всё шло как по маслу, пока в один момент стены лаборатории не начали истаивать, словно туман. Оборудование, пробирки, столы — всё растворилось в дымке, оставив его стоящим посреди бескрайнего звёздного неба. У его ног начиналась гигантская лестница, уходящая ввысь, к непостижимой высоте, где, казалось, находился сам центр мироздания.

«Твою мать! Как невовремя! Реакцию не остановил, опять всё заново начинать!» — раздосадовано вздохнул маг крови, чувствуя, как раздражение поднимается где-то в груди. Он скрестил руки на груди, ожидая, пока ему сообщат, ради чего его выдернули на эту аудиенцию к Самому…

Творец.

Это имя звучало как гром среди ясного неба. Перед ним лебезили, его боялись, ему не перечили, его превозносили. Носитель вселенского равновесия… Креатор… Тьху!

Саптама криво улыбнулся. Ширма. В этом серпентарии всё было так же, как и в его родном мире, разве что масштабы побольше.

— Твой контракт заканчивается… — прогрохотал голос, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно. Сила, невидимая и неумолимая, заставила Саптаму склониться в поклоне.

«Спесь… и мания величия, куда же без них», — подумал он, сжимая зубы.

— Где результат? — голос звучал как удар грома, и давление силы стало нестерпимым. Саптама почувствовал, как его колени подкашиваются, заставляя его опуститься на одно колено.

— Маяки созданы. Они рабочие, — ответил маг крови, не поднимая головы. Его голос звучал спокойно, но внутри всё кипело от злости. — Не моя проблема, что он не купился. Молния два раза в одно место не бьёт.

— Бьёт и ещё как! — прогремел голос, и в следующее мгновение Саптаму прошило самой настоящей молнией. Боль, острая и жгучая, прошла через всё его тело, заставив кровь внутри вскипеть. Он сжал зубы, чувствуя, как злость поднимается в груди, но заставил себя молчать.

— Срок выходит… ты не получишь свой мир, пока он под властью Крови, — на этот раз голос звучал иначе. Он был вкрадчивым, соблазняющим, туманящим разум. — Она выбрала нового любимчика… Ветреная… Непостоянная… Не оценила твоих трудов, стараний… Пустила всю операцию насмарку… Им нужно отомстить… Забрать их детище. Оно твоё по праву…

Голос заполнял его душу до краёв, шепча его собственные мысли. Здравый смысл и желание не вмешиваться в чужие игры испарялись на задворках разума.

«Он же не хотел… Или хотел? Он не должен… Но он хочет этот мир… Или не хочет? Хочет! Это его мир! Он его! Ему его обещали! Его бесконечная лаборатория для экспериментов. Там он сможет опробовать всё!»

— Сколько осталось? — спросил Саптама, его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась сталь.

— Крупица в вихре Вечности… Меньше ста лет… Не успеешь… — ответил голос, и в его тоне слышалась насмешка.

«Я не успею? — мелькнула азартная мысль. — Вы меня плохо знаете».

Саптама поднял голову, его глаза горели холодным светом. Он чувствовал, как злость и азарт смешиваются в груди, создавая странное, почти опьяняющее чувство.

— Я успею, — сказал он, его голос звучал твёрдо. — И этот мир будет моим.

Голос замолчал, словно оценивая его слова. Затем давление силы ослабло, и Саптама почувствовал, как звёздное небо вокруг него начинает растворяться. Стены лаборатории снова материализовались, оборудование вернулось на свои места, а пробирки с кровью стояли нетронутыми.

Саптама стоял посреди своей лаборатории, его дыхание было ровным, но внутри всё кипело. Он подошёл к столу, взял одну из пробирок и выпил её содержимое залпом. Кровь, густая и тёмная, придала ему сил.

— Ну что ж, — прошептал он, глядя на голографическую карту, где две алые точки продолжали пульсировать. — Похоже, игра только начинается.

И в его глазах загорелся огонь, который говорил о том, что он готов на всё. Даже на войну.

Мантуя, палаццо дель Те