Синицын, третью ночь проведя в опорном пункте на Мичурина, наконец-то выспался. Уж такая беда – плохо спится на новом месте. Но и в гостинице он подзадержался.

Умывшись и побрившись, Игорь Елисеевич щедро брызнул в ладонь туалетной водой «Даккар» и отёр лицо. Кожу приятно обожгло, а в нос ударил знойный восточный аромат с нотками табака, изгоняя остатки сонной одури. Хорошо!

Взбодрившись, Синицын затянул галстук, подумал – и снял его, рассудив, что официоз с утра излишен.

В «штабе» уже сидел капитан Славин, хмурый и удручённый. Наташа Верченко сердобольно посматривала на этого грозу хулиганов, а Максим Вальцев расслабленно улыбался, занимая просторное мягкое кресло.

– Доброе утро, – вежливо сказал Игорь Елисеевич. Будучи новичком, он обострённо чувствовал некую отстранённость старой команды.

– Доброе! – поспешно ответила Наташа, неуверенно глянув на Славина.

Максим кивнул, заулыбавшись ещё шире, а капитан скорбно вздохнул, как будто ворча: «А это уж кому как…»

Синицын покусал губу, не зная, с чего начать, но тут, к его радости, с веранды донёсся знакомый голос, и вошёл сам Иванов.

Выглядел он спокойным, но даже великан Славин усох, уловив тяжёлое недовольство во взгляде Бориса Семёновича.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – забубнил капитан, воздымаясь над столом.

– Сядьте, товарищ Славин, – отмахнулся Иванов.

Кивнув Синицыну, он занял место во главе стола. Задумался, озабоченно при этом помаргивая.

– Упустили, значит… – констатировал генлейт, продолжая смотреть на Игоря Елисеевича.

Синицын поёжился, решив про себя, что радовался зря.

– Упустили, – признался он, нервно сглотнув.

Иванов замахнулся, чтобы треснуть по столу мозолистой ладонью, но смазал резкое движение, издав жалкий шлепок.

– А мы не на облаве, товарищи! – зловеще выговорил он. – Наша задача – наблюдать, а не ловить! Ни в коем случае нельзя спугнуть «Миху»! Вести – да! Осторожно, грамотно, незаметно! Прежде всего – незаметно! А вы что устроили? Ладно, согласен – период вброса и точки вычислены по всем правилам. Но зачем надо было в догонялки играть?

– Мы не играли в догонялки, товарищ генерал-лейтенант, – слабо воспротивился Игорь Елисеевич, незаметно для себя переходя на звание.

– Да неужели? – фыркнул Борис Семёнович. – А что тогда делали «Жигули» в том переулке? Пацану светили, чтоб не споткнулся?

– Сам не понимаю, что на меня нашло! – признался Славин сокрушённо. – Азарт такой вдруг… Ну я и… это… По газам!

– Очень содержательно, – кивнул Иванов без тени улыбки.

Капитан принял и вовсе несчастный вид, закряхтел, сжимая здоровенные кулаки, а потом поводил головой.

– Товарищ генерал-лейтенант! – глухо воззвал он. – Всё понимаю, уже изругал себя как мог, да поздно. А вот насчёт светить… Товарищ генерал-лейтенант, не пацан это, точно вам говорю! И вообще непонятно кто. Может, и не человек вовсе!

– Вы о чём? – нахмурился Иванов, поправляя очки.

– Очень уж быстро он двигался! – горячо, сбивчиво заговорил Славин. – Смазанная тень – вот что я видел. «Миха» сразу – шасть в проулок, а я за ним, на машине. Ну каких-то две секунды ушло! Так он за это время весь проулок проскочил и за ворота сиганул! А в проулке ровно сто десять метров! Ладно, не две, пусть три секунды, да хоть пять! Всё равно, даже чемпион мира по бегу не одолеет такую дистанцию быстрее, чем за десять секунд! А «Миха» – только так! И ворота как он перепрыгнул – даже рукой не коснулся! Так с разбега и скакнул, а они, между прочим, меня выше!

Генерал-лейтенант задумался.

– Нехреново девки пляшут, по четыре сразу в ряд… – проговорил он рассеянно, соображая. – Что показала выемка писем?

– Это действительно был «Миха», – ровным голосом доложил Синицын. – Письмо для Юрия Владимировича уже доставлено в Москву.

Борис Семёнович поиграл желваками.

– Что удалось снять вашему сотруднику?

Игорь Елисеевич покусал губу.

– Вброс письма, куртку, кисть руки… – неуверенно перечислил он. – Похоже, рука была в резиновой перчатке. В профиль – нос с горбинкой. Глаз не видно вовсе – очки бликовали. А вот губы получились чётко, причём на двух снимках.

Иванов хищно подобрался.

– Та-ак… – протянул он. – Очень хорошо! Хоть какой-то улов. Нос можно загримировать, а вот уши, глаза и губы – только спрятать. Очень, очень хорошо…

– Борис Семёнович, – осторожно начал Синицын, возвращая старую привычку, – и американцы, и израильтяне пользовались одной и той же фотографией – длинноволосого горбоносого «Михи». Возможно, у них всё же есть основания признавать эти приметы подлинными?

– Возможно, – пожал плечами Иванов.

– А Марина считала их искусственными, – с робким вызовом заявила Наташа.