— Да уж, — улыбнулся я. — Тутошний народ крут!

Солнце клонилось к закату, и шоссе залегло в сплошной тени. Лишь изредка со стороны леса вспыхивал алый промельк. Природа успокаивалась, а ей под стать угомонилось и движение на дороге. Лишь далеко впереди взбрыкивал задком желтый «ЛиАЗ», да позади катилась «Волга» цвета беж.

Давно привыкший к «эскорту», я не обращал внимания на «дублерку». Врать не буду, порой «сопровождение» злило меня, но чаще все же успокаивало — мало ли что случится, а «мои» точно помогут.

Я глянул в боковое зеркальце именно в тот момент, когда с незаметной лесной грунтовки вывернул самосвал — оранжевый «КамАЗ», заляпанный грязью.

Тяжелогруженые или с прицепом, на перевалах «КамАЗы» не тянули — маломощные движки надрывно выли, одолевая подъем. А вот на шоссе «набережночелнинцы» гоняли весьма шустро.

По всему видать, камазист, маячивший в отражении, тоже любил быструю езду — грузовик, ревя мотором и погромыхивая пустым кузовом, догонял «Жигули».

— Мишка всегда тормозит и к обочине прижимается, — улыбчиво молвила Лена. — Пропускает! Не любит, когда сзади «караван»…

Лично я пропускать не любил, но кивнул, и сдал вправо, слегка сбрасывая скорость.

«КамАЗ», однако, и не думал обгонять! Вильнув по следам «Жигулей», самосвал наддал — и резко боднул легковушку, корежа багажник. Толчок был такой силы, что нас с Леной бросило на спинки сидений.

— Держись! — вытолкнул я, выжимая педаль газа.

Гадать, что происходит, не было времени. Тем более что «КамАЗ» не унимался — словно обезумевший носорог, ударил с разгона, сминая задок. «Пятерка» завизжала, будто от боли, ее повело, но я удержал машину — стань она боком, и самосвал живо покончит с «Жигулями».

Развалит, искорежит, сплющит… А внутри — мы, условно живые…

«Вазовский» мотор взвыл на высоких оборотах, и на третий раз малолитражка ушла от тарана.

— Он что, совсем с ума сошел? — закричала Браилова, оглядываясь.

— Держись, Ленка… — выцедил я.

Автобус, неторопливо колесивший впереди, приближался, и я решился на рискованный трюк. Дорога мне помнилась не отчетливо. Вроде как, слева откроется поляна, а потом, метров через сто, поворот вправо… Поляна!

«Ага! Прикрепленные!»

Бежевая «Волга», пыля и шурша гравием, пронеслась по обочине, но водитель «КамАЗа» был против. Самосвал повело влево, и «дублерка», спасаясь от бешено вертящихся колес, «козликом» запрыгала по вовремя подвернувшейся лужайке.

— Да что же это такое! — запричитала девушка.

Облизав губы и добавив газку, я пошел на обгон — за окнами «ЛиАЗа» мелькнули загорелые лица недавних отдыхающих… недовольная ряшка водителя…

Представляю его шок, когда рядом с ним, впритирку загрохочет самосвал!

Я рассчитал верно. Визжа и дрифтуя, «Жигули» вписались в поворот. А вот «КамАЗу» не повезло — тяжелая машина перелетела мелкий кювет, и врезалась в кедр, подрубая дерево. Оно еще падало, когда я затормозил, съезжая на обочину. «Жигуль» развернуло на щебенке, и мне пришлось выскакивать прямо в заросшую травой канаву.

— Ленка, сиди пока! — крикнул я на бегу.

Завернув, остановился автобус. «Волге», по всему видать, стало нехорошо — прикрепленные бежали своим ходом, отмахивая табельным оружием. Только я оказался ближе к месту ДТП.

Двигатель «КамАЗа» заглох, кабина всмятку… Похоже, водила в последний момент решил выпрыгнуть — дверца нараспашку, да только не успел. Здоровенный сук будто рогом прободал и ветровое стекло, и грудь «камазиста», насаживая того, как жука на булавку.

Морщась на алую жижу, красившую ошкуренную древесину, я глянул на худое, небритое лицо, искаженное болью — и злобой. Полапав по карманам спецовки, вытащил новенький пропуск.

Автобаза такая-то… Регистрационный номер такой-то… водитель 2-го класса…

«Сергей Николаевич Дыскин».

— Приятно было познакомиться! — глумливо усмехнулся я, спрыгивая с подножки.

Тут набежали прикрепленные, жадно хапая ртами целебный воздух, напоенный запахом разогретой смолы, и я молча передал документ.

Сыграли в догонялки… Один — ноль в мою пользу.

Воскресенье, 15 июня. Позднее утро

Новосибирск, проспект Науки

— Ипполит Григорьевич, контрольная проверка!