Сзади набегали отставшие телохранители, и бандиты растянулись в грязи. А рядом с ними, опередив их на мгновение — и их жертва.

Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 16 февраля (1 марта) 1915 года, суббота, утро

— Проходи, мой руки и марш за стол! — распорядилась Натали сразу после короткого поцелуя. — И учти, у нас гости. Артузов и одна барышня.

Заинтригованный, я поспешил переодеться в домашнее и привести себя в порядок.

— Знакомься, это Ким Хейя [59] , она из Кореи. В Россию попала по программе сотрудничества с Японией. Работала на Сестрорецком заводе, но мечтала попасть в Беломорск, на знаменитые курсы «воронцовских секретарш». Хейя, это мой муж, Юрий Анатольевич.

— Очень приятно! — поклонился я, слегка недоумевая. Мало ли кто мечтает попасть на наши курсы? Даже если эти двое решили помочь девушке, зачем тащить её к нам в квартиру?

— Один китаец пообещал госпоже Ким свести её с людьми, которые помогут в реализации её мечты, — ответил Артузов на невысказанный вопрос. — Тем более, что данные у неё есть.

Ну, некоторые точно есть. Возраст подходящий, на вид чуть старше восемнадцати, красивая даже по европейским меркам. Для кореянки довольно высокая, но не дылда. Глаза умненькие. Фигура и манера движений как у танцовщицы.

— Но когда я сняла пальто и прошла в дом, они не говорить со мной, а лапать руками! — непривычно ставя ударения, вступила в разговор кореянка. Они решить, раз я — модан гару, со мной можно так!

— Модан гару? — переспросил я. — Это что, профессия такая?

— Нет, милый! — улыбнулась моя драгоценная. — Модан гару — это японский термин. Но сам знаешь, японцы сейчас управляют Кореей, и корейцы их термины иногда перенимают. А сами японцы позаимствовали его у американцев. Модан гару — это искаженное английское modern girl.

— Современная девушка? — машинально перевёл я.

— Осен современная, осен! — согласилась Хейя, видимо решив, что это был вопрос, причём заданный ей, а не риторический. — Носить юбка короткий, европейский одезда, танцевать современный танцы.

— В Европе таких называют флэпперами, — пояснила Натали. — Они держатся с мужчинами свободно и отвергают показную скромность викторианских нравов. У нас в Беломорске они тоже появились, хоть их пока и немного. Многие мужчины такую свободу поведения воспринимают, как доступность. И ведут себя соответствующе.

— Вообще вы правы, Наталья Дмитриевна, но в данном случае дело в другом! — вмешался Артузов. — Захваченные бандиты «раскололись». Девушку хотели похитить и сдать в бордель, для любителей экзотики. Сами видите…

Тут Артузов прервался и неожиданно смутился.

— Пс-ст! — тихо прошипела моя «половинка» и, не ограничившись этим, пнула меня под столом ногой. Убедившись, что я смотрю на неё, она указала глазами сначала на кореянку, потом на Артузова. Ну да, не заметить их взаимную симпатию было трудно.

— Ты права, родная, это будет интересное решение! Госпожа Ким, простите. Мы ненадолго оставим вас. Кирилл Бенедиктович, пойдёмте ко мне в кабинет, потолкуем.

из мемуаров Воронцова-Американца

'…Разговор с Артузовым вышел непростым, но своего я добился. Затем мы вернулись к дамам и, к моему удивлению, Ким сразу согласилась нам подыграть и изобразить любовницу Кирилла. Правда, честно скажу, я не знаю, да и знать не хочу, как долго это оставалось только игрой.

Зато скандал, который им закатила Мария Соррель, был самым настоящим. Ярилась она, как обманутая законная жена, а не шпионка, втёршаяся в доверие. Кричала, закатила Кириллу пощечину, пыталась расцарапать лицо сопернице…

Однако не только осталась в Беломорске, но и приняла от Кирилла солидную денежную «компенсацию понесённого ущерба». А уже через месяц военная контрразведка аккуратно «подвела» к ней своего офицера, игравшего роль инженера.

Но для меня было важно другое. Мой друг и начальник безопасности не только успокоился душой, но и нашёл своё счастье. И симпатия переросла в нечто большее, а разница в возрасте в двадцать один год — не смутила. Так что осенью мы уже сыграли свадьбу, а на следующий год Натали стала крестной матерью для их сына…'

Беломорск, квартира Воронцовых, 2 (15) марта 1915 года, суббота, время обеденное

— Кстати, о Кирилле! Ты не права, родная, его командировки оказались очень полезны. Например, на фронте он выяснил, почему интенданты почти не сдают пустые консервные банки, несмотря на строгие приказы. Представляешь, оказалось, что это — своеобразная валюта. Из банок делали 'окопные свечи, рефлекторы для ламп, крючки для одежды и множество разных необходимых, но не полагавшихся по нормам довольствия мелочей. Так что даже то, что попадало в интендантские лапы, они выменивали на что-то другое, им нужное. Стоило только обеспечить, чтобы банки после снятия с них олова, возвращали в часть, как их саботаж как рукой сняло! Стали все вежливые, баночки привозили с уже снятыми этикетками, отмытые и высушенные!