Подозреваю, сейчас по всему миру появляются люди, которые заметили, что зомби трупам своих сородичей вскрывают грудь и достают что-то оттуда. И кто-то уже проверяет — а что там такое интересное?

Ещё один повод развиваться быстрее.

Я вырвал нож из трупа, обтёр лезвие и хмыкнул: хороший. Ногтем проверил остроту — отличная заточка, не подкопаться. Длина клинка — сантиметров двенадцать. К нему бы ещё ножны…

Ладно, я тут вообще-то ради информации.

Негр, кряхтя, медленно спускался по сосне, вниз сыпались обломки коры и приглушённый русский мат. Даже без акцента, надо же.

Я положил в сторонку, на траву, финку, проглотил последний кусочек батончика и… не удержался от бородатого прикола:

— Эй, маугли! По дому соскучился?

— Пошёл в жопу, мужик!

Сосна в высоту была не меньше пятиэтажки, и ветви на ней были только в верхней трети. По ровному стволу он явно влетел на адреналине, а нормально спуститься сейчас не мог. Всем телом дрожал и, обхватив руками и ногами ствол, кое как, по сантиметру, спускался вниз.

Главное, чтобы не упал. Спастись от мутантов, а потом помереть от падения, будет чертовски обидно.

Я вздохнул, подобрал с земли примеченный ранее приличного размера моток верёвки. Точнее — толстого, с палец, паракорда. Он прочный, парня выдержит точно. Посмотрим, хватит ли длины.

— Эй! Никуда не уходи! Я тебе сейчас попробую спуск организовать!

Негр только вздохнул, кое-как выдавив:

— Постараюсь.

Я размотал связку. Ну, вроде хватает, даже запас в пару метров есть. Достал из-за ремня топорик, надёжно привязал чуть выше центра топорища конец троса. На другой конец наступил.

Теперь главное не подбить самого парня.

Я хорошенько размахнулся — и бросил топор. Недолёт до нижней толстой ветки был сантиметров тридцать. Буран радостно взвизгнул — и рванул за упавшим топором. Ну да, я его броском ветки раздразнил на поиграть.

— А это что было? — раздалось сверху.

— Топор.

— Т… Что?!

— Всё под контролем, не переживай. Сейчас всё будет.

— Может, не надо?

— Надо, Федя, надо. Буран, ко мне!

Пёс под шумок уже захотел поиграть в перетягивание каната, но, услышав команду, с топором в зубах рванул ко мне.

— Молодец, хороший мальчик, — я погладил его и снова бросил топор. Буран подпрыгнул, готовясь снова броситься за ним — но притормозил и оглянулся на меня. В синих глазах отразилась мировая скорбь. Игрушка застряла, да.

Я уже успел перехватить натянувшийся трос, и топор плашмя застрял между нижней толстой веткой и стволом сосны. Пару раз дёрнул — вышло вполне себе надёжно. Не должен вылететь.

Перебирая руками и продолжая держать трос натянутым, я встал под деревом.

— Эй! Хватайся за верёвку и спускайся по ней! Ногами в ствол упирайся!

— Д-да!

Перехватывался он долго. Жутко труся, кое как освободил правую руку и вцепился ею в трос. С минуту зависнув в неудобном положении, наконец осмелился схватиться за трос левой.

Расцепил ноги, обхватившие ствол, и повис на верёвке на руках, медленно соскальзывая. Ещё бы, трос из паракорда тонкий, узлы на нём не завязаны, держаться сложно.

— Ногами в ствол упирайся! — рявкнул я. Если скольжение ускорится — сначала без кожи на ладонях останется, а потом ещё и ноги переломает. В лучшем случае.

Парнишка послушал, и дело пошло веселее. А я в этот момент ощутил, что у меня начинает тянуть каждую мышцу тела. Так, а не рановато ли? Хотя, Буран на дискомфорт пожаловаться не мог, я понял, что что-то не так, только когда ему совсем хреново стало.

Видимо, эссенции начали усваиваться.

Я вздохнул, залез в рюкзак — и вытащил ещё один батончик. Организую побольше энергии для перестройки тела.

Негр тем временем спустился вниз, тяжело задышал, уперевшись ладонями в ствол сосны. А верёвку из рук выпустил. Я дёрнул его за шиворот, рванув на себя — и парень всего на секунду разминулся курчавой макушкой с падающим топором.

— Ой-ёй, — икнул он. А потом, краем глаза заметив одно из тел, резко обернулся, глядя на побоище. Его лицо в миг посерело, стало каким-то землистым. Я даже на секунду напрягся, решив, что парень сейчас обратится в зомби.

Но — нет, его просто вырвало.

— Господи… Ох… — причитал он сквозь рвотные позывы. — А ты ещё и жрёшь!

Я только плечом дёрнул и откусил новый кусочек шоколадки. Видел в жизни вещи и пострашнее того, что развернулось на этой полянке. Особенно когда в конце двадцатых и начале тридцатых служил в Африке, на родном материке этого парнишки.