— Заткнись!

Она прошипела от боли, стоило ему в неё вдолбиться. Она не была готова для него, но разойдётся — она всегда так делала.

Он трахал её жёстко и быстро, пытаясь прочистить мысли. Снять напряжение. Почувствовать своим телом, а не головой. Он ненавидел чувствовать. Это уничтожало его — его намерения, его цели, его страсти — это сокрушит его.

Всё прошло быстро, как он и намеревался. Закончив, он очистил всё за собой с помощью палочки и пробормотал контрацептивное заклинание, а затем натянул штаны, сгрудившиеся вокруг его щиколоток.

— Том, — она повернулась к нему, чтобы с большей эффективностью хлопать ресницами. — Хочешь пойти со мной на Зимний бал? — взмолилась Вальбурга, глядя на него, пока поправляла лифчик. В какой-то момент, пока он её трахал, он порвал её блузку и начал хвататься за её грудь. Она была достаточно хорошей. Он гадал, как выглядит грудь Гермионы. Он не упустил из виду, какой она была фигуристой сегодня в своей мокрой одежде.

Чёрт возьми! Не сейчас!

Вальбурга смотрела на него отвратительно жалким взглядом.

— Нет, — он огляделся в поисках своей рубашки.

— Почему? — заныла она, театрально выпятив нижнюю губу.

Что-то в ней изменилось в этом году. Она стала навязчивой. Она хотела видеться в спальне, несмотря на его постоянные отказы. Это приведёт к тому, что она захочет тискаться или, ещё хуже, остаться на всю чёртову ночь!

Том не занимался романтикой или отношениями. Они отвлекали. Честно говоря, секс тоже отвлекал, но его подростковые гормоны требовали удовлетворения. Он обнаружил, что после ебли и оргазма он лучше концентрировался.

Когда они заключили сделку в прошлом году, они договорились, что это будет секс — только секс. Они встречались в разных местах в замке. Он трахал её. Они расходились в разных направлениях.

— Мне не нужна причина.

— Ты идёшь с кем-то ещё? — спросила она. Он замер. Затем чёртово лицо Гермионы снова всплыло в его мыслях — кудри, карамельные глаза, веснушки, сияющая улыбка — чёрт возьми!

Он только что выебал её из своей головы. Что с ним не так?! Должно быть, это гормоны. Это было единственным объяснением.

Почему ничего не работало?! Его гормоны были удовлетворены, а она всё равно занимала его разум. Она была как призрак, которому было плевать на стены, которые он возвёл от неё вокруг своих мыслей. Учёба не помогала, секс не помогал, ничего, что он попробовал, не помогало!

Она отвлекала его. Заставляла его смотреть, хотеть, желать её… Вожделеть её.

Комната пахла сексом. Его брюки грубо тёрлись о его кожу.

Будет ли она мягкой? Её кожа? Её губы?

Она пахла, как яблоки и мёд. Как свежий ночной воздух. Будет ли она такой же на вкус? Сладкой. Свежей.

Они сшибли ведро в углу. Вода затопила пол. Возможно, это произошло, когда он въёбывал Вальбургу в полку. Только в его мыслях он не был с Вальбургой. Он видел её прижатой к холодному камню, проводя руками по её горячей коже. Он попробует каждый её дюйм своим языком. Запутается пальцами в её диких локонах.

Нужно убираться из этого чёртового чулана для мётел!

Вальбурга бросала на него раздражённые взгляды, пока он пытался взять себя в руки. О чем они говорили?

— Я ни с кем не иду, — каким-то образом он смог выдавить из себя слова.

— Тогда пошли со мной.

Он вновь принялся за поиск рубашки:

— Нет.

— Почему, Том!

— Потому что я сказал «нет».

Где моя рубашка?

Почему она всегда настаивала на том, чтобы снять эту хрень? Он мог заниматься сексом и в рубашке. Он хотел выбраться из этого чёртового чулана. Он пах сексом, а с Гермионой в его мыслях — у него закружилась голова.

— Мы занимаемся любовью несколько раз в неделю! Где ты захочешь и когда ты захочешь! — она обвела рукой мрачную, унылую, холодную комнату, в которой они сейчас находились, будто оскорблённая выбором места для их рандеву. Ни за что на свете она не попадёт в его постель. — Я здесь… — пробормотала она, потеряв немного своего запала, когда заговорила снова: — Так почему я не могу быть твоей парой на танцах? — она застёгивала блузку, избегая его взгляда.

Том забыл, что он волшебник. «Акцио». Белая ткань проплыла в его направлении из-за девушки — он не знал, как она туда попала. Он взглянул на неё, поймав рубашку, и одарил её скучающим видом. Её глаза блеснули, предательски объявив о приближающихся слезах.

— Прежде всего, Вальбурга, — он просунул руки в рукава, — я не занимаюсь любовью, — он удержался от смеха над нелепой инсинуацией. — Я ебу тебя. Я трахаю тебя, как мы договорились. Я говорю тебе, когда встретиться со мной и куда тебе идти. Ты заявляешься. И я тебя ебу. На этом наши отношения заканчиваются. Если тебе это не нравится, не приходи.