— Были. И открывать пытались, да куда там, когда здесь такой страж.

— Офигеть! — радостно улыбнулся я. — Просто всего-то и делов, что надо позволить Трепову или Травнице открыть этот треклятый ларь. Тогда лич будет разбираться с ними, а я выйду сухим из воды. Может, даже этот артефакт под шумок заберу.

— Ох, Матвей, со смертью ты все играешься. Да только не знаешь, что у нее все карты крапленые. Я же о самом главном не сказал. Это умертвие воров до чужого добра не сразу убивает.

— А чего он еще с ними делает? Я думал, там мышцы разложились и вообще, кровь же не приливает.

— Ох, Матвей, иногда ты невыносс… сим.

— Он с ними разговаривает, — продолжил леший. — Недолго. Да заканчивается все всегда одинаково.

Леший посмотрел на меня недобро, словно я только что опять убил лешачиху. Ни за что ни про что. Он явно понимал, что я не отступлюсь. Понимал это и я, чего уж там. И что тут делать? Пришлось как всегда разряжать ситуацию.

— Батюшко, хочешь «Сникерс»? — спросил я.

И улыбнулся, как могут улыбаться лишь идиоты или законченные оптимисты.

Голову распирало от всяких нужных и не очень мыслей, пока я ехал домой. Из плюсов — оказалось, что два помятых и чуть потекших шоколадных батончика могут умаслить даже рассерженного лешего. Надо еще купить ему «райского наслаждения» и прочих «нутсов», которые лежат в качестве сопутствующих товаров на кассе. На всякий случай.

Из минусов — я совершенно не понимал, что делать с имеющейся информацией. Теперь представлялось очень ясно, что лич — ключ к моей глупой попытке выжить. Осталось только понять, как все это использовать. Как соединить кучу разрозненной информации и свести все воедино.

— Слушай, а личи сами по себе крутые? — спросил я, выворачивая на родную проселочную дорогу СНТ, на которой уже подобно зеркалам блестели лужи. — Я не про фрукты, если что.

— Крутые, — негромко отозвалась лихо. — Они же вроде сс… баратеек, которые чужане используют для всяких штук. Ну, чтобы телевизоры переключать.

— Батареек, — автоматически поправил я мудрое и старое существо, которое пока не особо разбиралось тонкостях современного человеческого быта.

— Они мертвы, — продолжила Юния. — И хист не просит исполнения требований. Но при этом личи могут веками накапливать промысел, который и их-то не является. А потом проснуться.

— От чего?

— Всс…. сегда по-разному. Понимаешь, чтобы стать личем — нужно накопить в себе невероятное количество промысла. И именно в этот момент умереть. Это сс… первое условие.

Я вспомнил того самого тверского кощея, которого убила грифониха. Точнее, технически он сам себя убил. Это как справлять нужду с маяка, а потом ругаться на то, что ты мокрый. В общем, надеюсь, ему на грудь положат не рунный камень, а целый булыжник с письменами.

— А второе?

— Кто бы знал…

Даже сейчас, находясь за рулем зверя, когда Юния сидела в Трубке, я почувствовал, как она пожала плечами. Причем одним из них больше — из-за горба.

— Кто-то говорит, что сс… надо войти в жесткое противостояние с хистом. И умереть не от ран или от заклинаний.

Меня чуть попустило. Значит, с тем кощеем можно все же попрощаться.

— А чтобы хист погубил рубежника, — понял я. — Только тогда возникает нечто вроде парадокса. Как можно накопить много промысла и войти в конфронтацию с хистом? То есть, к примеру, ты всю дорогу качаешься, получаешь новые рубцы и вдруг резко разочаровываешься в том, чем занимался. Так, что ли?

— Матвей, я не знаю, сс… — честно призналась лихо. — Вроде как да. Кто тебе точно скажет-то? Думаешь, какого-то лича поймали и опросс… сили? Знаю, что эта нежить — самые опасные противники. Некоторых даже упокоить не получается, разве что печатями сдерживать. У тверских так один уже больше сс… ста лет лежит. Так они из него нечто вроде аттракциона сделали.

— Дай угадаю, и находится этот лич не в Твери, а в Москве, так?

— Ага. Тоже сс… слышал?

— Причем много раз, — ответил я ей, остановившись у уже родного дома. — Один раз хотели с бабушкой даже съездить, поглазеть, но она заболела.

Я вышел из машины, осмотрев окрестности. Собственно, кроме примятой травы и нескольких молодых вырванных деревьев уже ничего не напоминало о недавнем сражении. Более того, даже забор оказался присобачен обратно. Да, очень коряво, на ржавые гвозди двухсотки, оставшиеся от прошлого хозяина. Однако и это являлось яркой демонстрацией того, что нечисть расстаралась. Держу пари, что тут свою прыть проявил Гриша. Хотя имелся простой способ это узнать — подождать. Если так и было, бес сам похвастается. Если же забор починил Митя, Гриша скажет, что они все делали вместе. Неустаревающая классика. Думаю, если бы в альтернативной реальности родился человеком, то стал бы прорабом.