— А ты хист выплескивал? — поинтересовался Гриша.

— Выплескивал, — ответил я.

— Значит, сработало. Конечно, лучше бы попробовать на зелье. Мертвую воду всегда в отравах использовали.

— В сказках было написано, что мертвой водой обычно раны заживляли.

— Той самой, которой мертвецов омывали? — ехидно поинтересовался бес. — Ну-ну. На заборе вон тоже много чего написано.

— Ага, слово «мир» с тремя ошибками, — поддакнул я.

Хотя был совершенно согласен с Гришей. Как жидкость, которая соприкасается с трупами способна лечить? Попахивает скорее эпидемией.

— Делать теперь чего? — поинтересовался я, когда бес притащил ведро. В нем, кстати, плавало несколько перышков. Словно напоминая, чего мы только что наворотили.

— Я не знаю, хозяин. Я фурий сроду не выводил.

— Егерь сказал, что надо обработать все мертвой водой. И те вылезут наружу, как короеды.

— О, так это я щас! — ударил себя по лбу ладонью Гриша и убежал.

Хлопнула дверь, загремело что-то в хозпристройке возле бани, а вскоре бес вернулся. Шагал он важно, словно нес немыслимое сокровище. На поверку им оказался банальный пульверизатор, который в любом хозяйственном можно купит рублей за двести. Старый, пластиковый, потерявший цвет и форму из-за вмятин. Доставшийся еще от прошлого хозяина, который продал мне дом.

— Молодец, — похвалил я беса. — Как раз то, что нужно.

Физиономия Григория стала еще ярче, чем его прическа. Я же набрал мертвую воду, настроил сопло, чтобы жидкость не била струей, а разбрызгивалась вокруг и выдохнул. Ох, как мне не хотелось спускаться в погреб, но иного выхода и правда не было.

— Куся, смотри, чтобы никакая гадость не вылетела, — предупредил я. — Вы двое, не побоюсь этого слова, из ларца, тоже не расслабляйтесь. Помогайте в случае чего. Ну, или хотя бы не мешайте.

Сам я откинул подальше ковер и потянул кольцо. На меня пахнуло сыростью, землей и затхлостью. И еще прямо к ногам побежала испуганная мокрица. Которая тут же была бережно укрыта могучей лапой. Шучу, Куся ее без всякой жалости раздавила.

— Отставить, ложная тревога, — сказал я.

Посмотрел еще раз темнеющее чрево погреба. Ничего страшного, вон видна даже деревянная лестница и земляной пол. Но отчего же так не хотелось спускаться? Будто все детские страхи вдруг вылезли наружу.

Говорят, что даже в безвыходных ситуациях есть разные варианты. Но это было скорее исключение из правил. Сейчас я представал в образе генерала, который не может осрамиться перед солдатами. Поэтому я зажал телефон с включенным фонариком в одной руке, пульверизатор с мертвой водой в другой и принялся спускаться.

Что любопытно, рой неведомых тварей на меня не накинулся. Создалось ощущение, что фуриям я оказался неинтересен. Даже обидно. Ладно, сейчас вы отведаете силушки богатырской. Ну, или очень странной воды, которая по всем характеристикам должна быть мертвой.

Я неторопливо начал опрыскивать все вокруг. Хотя до сих пор сомневался в правильности действий. Постепенно до меня дошло, что надо не просто поливать стены, а фигачить во всякие дырки и трещины. Наверное, именно там фурии и должны прятаться. И в какой-то момент даже вошел в раж, не на секунду не допуская, что занимаюсь полной фигней.

— Гриша, наполни пульверизатор еще! — крикнул я, бросив распылитель наверх. Судя по легкому топоту, бес помчался исполнять поручение.

Вот только разбрызгать вторую порцию мертвой воды мне не довелось. Точнее, я поймал полный пульверизатор, но не стал им пользоваться. Сначала послышался какой-то шорох, затем мерзкий скрип, а после фурии стали выползать из щелей.

Выглядело это жутко. Крохотные изломанные человечки, двигавшиеся как заржавевшие роботы — резко и дергано, падали, пытались подняться, падали снова и все пытались отползти подальше от своих укрытий.

Я все боялся, что они сейчас поднимутся в воздух (Митя мог бы сыграть на флейте «Полет валькирий» для пущего эффекта), и начнется светопреставление. Однако куда там. Битва была выиграна даже не начавшись. Чем меня подобное обстоятельство немало смутило.

Нет, победителей не судят и все такое, но вот мне сейчас следовало убить этих бедолаг. В смысле, уничтожить паразитов. Вот только даже правильное применение синонимов и обесчеловечивание противника — трюк старый и действенный — сейчас не помогали. Зараза!

А когда один из самый крупных фурий (а по виду это точно был мужик) сначала поднялся на ноги, а затем протянул руку по направлению ко мне, стало совсем неприятно. Но вот что за человек я такой неправильный? Они вообще-то моим хистом питались и все такое. Если их не выкорчевать, то ничего хорошего не будет. Вот только я все не мог убедить себя, что именно так и надо поступить.

— Рубежник, — проскрипел тот самый человечек. — Не губи.

Голос у него был противный, словно натертым мелом по грифельной доске вели. Но я сделал над собой усилие.