– Пусть идут, - не спорит он.
– Кроме Няшиной. На счёт ее я предупреждал.

– А кто в отделении работать будет, Константин Захарович?

– Как кто? А как же Вы? У меня вот - консилиум с Бергманом. А Вас же вроде бы не приглашали?
– позитивно и с улыбкой.
– Так что отделение сегодня всё Ваше, Татьяна Борисовна.

Ой, переигрываете, Константин Захарович, с позитивом!

У меня перехватывает дыхание от искр между ними.

И мне ревниво... Я не могу понять однозначно природу этих их перепалок.

– Люба... Иди, лифт придержи, - подталкивает меня в спину.

Я не слышу, но вижу, как они обмениваются ядовитыми любезностями.

Он догоняет меня, заходя следом в лифт.

Надув губы, смотрю не ему в глаза, а в зеркало - себе.

Ну, не могу контролировать! В груди горит...

Рывком разворачивая к себе, впивается в губы. Вскрикнув, прижимаю ладонь к его щеке, пытаясь хоть немного контролировать это нападение.

– Хочу тебя...
– хриплый выдох мне в губы.

Двери лифта открываются. Он чуть отстраняется.

Кто-то заходит к нам...

Истомин расфокусированно и равнодушно смотрит перед собой, как будто мы не целовались мгновение назад. Только ресницы медленно смыкаются, чуть дольше оставаясь сомкнутыми, чем положено.

Мы выходим из лифта на первом.

– Блеск для губ...
– прокашливаюсь я тихо.

– Черт... Не пользуйся, пожалуйста, в больнице.

Это обещание целовать?..

Поджимая губы, стараюсь не улыбаться, и не слишком ярко цвести.

Протягиваю ему влажные салфетки.

– Куда мы идём?
– едва поспеваю я за шагом Истомина.

– К небожителям, - вытирает губы.

– Небожителям?..

– Бергман - один из лучших сосудистых хирургов. Хасанов - один из лучших нейрохирургов страны. Державин - талантливый травматолог и остеопат. Чадов на данный момент самый опытный в больнице анестезиолог. Юлия Юрьевна Чадова - представитель конфликтного комитета больницы. Я... неплохой диагност. А... Ну и Марго, кивает мне на идущую впереди санитарку в зелёной форме.

– Санитарка?

– Теперь - да. А в прошлом талантливый иммунолог-онколог.

– Не поняла?

– Марго заигралась. И нарушая все протоколы взялась лечить смертников. Одного спасла, второй погиб. Он бы и так погиб, но... родственники подали в суд. И доказали нарушение протокола. Ей запрещена практика. Теперь она санитарка.

– Оу... Как грустно. А почему больница ее не защитила?

– Юристы делали, что могли. Ее не посадили. Но...

Разглядываю ее на повороте. Яркая... С короткой стрижкой и тату на затылке. Тонкая, но спортивная. В руке зажата пачка сигарет. Может, на пару лет постарше Истомина. Чуть резковатое выражение лица.

– Никогда не делай как Марго, Любовь Романовна. Тебе все время будет хотеться... Поверь мне. Но - нет.

Вздыхаю.

– Не вздыхай. Марго очень уважаемая "санитарка", которая живёт на премиях от самого Бергмана. И не занимается грязной работой.

– Нелегал?

– Ага...

Мы заходим в маленький конференц-зал. Все уже на местах. Марго садится не за стол, а отдельно у окна.

– А что тут делаю я?
– шепчу тихо, ища глазами куда сесть.

– Знакомьтесь коллеги, - неожиданно повышает голос Истомин.
– Это Любовь Романовна Няшина. Наш практикант. Именно она поставила пациенту диагноз. Я счел, что будет неплохо, если она поприсутствует на консилиуме. Никто не возражает?

Спонсор моей неловкости...

Стою, рдею как пионерка.

– Здравствуйте!
– слепо смотрю в лица "небожителям", делая чуть заметный реверанс.

Эти полубоги ежедневно жизни и судьбы спасают, вообще-то.

Никто не возражает.

– Очень отрадно знать, что растет достойная смена, - комментирует главврач Бергман, делая приглашающий жест рукой.

– Присаживайтесь, - отодвигает мне стул Истомин рядом с собой, с краю стола.

Мне очень неловко, что Марго сидит не за овальным столом со всеми, а я - да.

Она висит в телефоне, не поднимая глаз.

И только Истомин начинает говорить, как дверь открывается ещё раз.

Татьяна Борисовна...

Та-дам!

– Доброе утро, уважаемые коллеги. Вы не против, если я поучаствую?

Улыбка у нее хищная. Потому что глаза не улыбаются. И вообще, напряжена.

– Эм... Будем рады, Татьяна Борисовна, - дипломатично приглашает Бергман.

А у меня есть право вето? Вряд ли... Зубарева - не небожитель, - подсказывает мне интуиция. Стерва и карьеристка.