– И мы должны снова вернуться в тот кратер, потому что там, как мы объявили, будет проходить конференция. И сразу же мы должны установить детекторные поля, которые будут предупреждать нас о приближении вражеских сил. Но айхуу – боюсь, Дос-Тев, они совершенствуются с каждым часом.

Они снова совершили посадку в Копернике и сразу же установили чувствительные детекторные поля и автоматическую аппаратуру. Любая сила, о которой они узнают, будет немедленно встречена их мощными атомными двигателями. Но было много, очень много такого, о чем они не знали!

В тот день Меа-Куин приступил к работе над конференц-залом, Булло и Дос-Тев работали над новым оборудованием, время от времени прибегая к помощи Меа-Куина, когда требовалось выполнить сложные вычисления, поскольку Дос-Тев не был таким хорошим математиком, как Меа-Куин.

Пол купола был создан из лунного камня, трансмутированного из скалы в ярко блестящую сине-серебристую металлическую платформу, а за ним находился тот странный, мягкий, серый материал, отражавший все ментальные импульсы и так же непроницаемый для них, как блестящий металл для света.

Через двенадцать часов стены поднялись, изогнулись и сошлись над твердым полом огромным куполом. Окон не было, только четыре двери. И все они были покрыты серым защитным материалом.

В ту ночь Меа-Куин спал, и на страже стоял один Булло. Дос-Тев тоже крепко спал после своих трудов по созданию своего аппарата. Его работа была чисто умственной и сильно утомляла его, в то время как Булло всего лишь изготавливал части устройства на различных станках и поэтому был назначен дежурить.

Час за часом он сидел молча, охраняя машину и наблюдая за детекторными полями, как и положено Воину. Но вскоре он с любопытством и некоторым удивлением принялся наблюдать за крошечной мерцающей тенью на одной из стен и попытался определить откуда она взялась. Она медленно колыхалась, как клочок ткани на легком ветру, но здесь не было никакого ветерка. Булло пристально смотрел на неё; все пристальнее и пристальнее – она начала двигаться быстрее, превращаясь из тени в свет, закручивавшийся маленькой ритмичной спиралью. Его глаза почувствовали усталость, и он на мгновение прикрыл их, чтобы снять накопившееся в них напряжение…

Дос-Тев грубо тряс его за плечо, крича ему в ухо:

– Булло… Булло… ты же Воин! Что случилось? Кто обманом заставил тебя заснуть? Я прекрасно знаю, что в обычном состоянии ты бы не заснул.

– Тень, маленькая, колеблющаяся тень! – выдохнул Булло, дрожа всей душой.

Дос-Тев печально повернулся к Меа-Куину.

– Он попал под действие какого-то гипнотического устройства. Шапочка не защищает от всего. Какой ущерб был нанесен?

– Меня разбудило какое-то беспокойство. Стены корабля слабо светились. На моих глазах раскалялся и разрушался металл. Это было поле трансмутации, поле настолько грандиозное, что я не могу себе его представить. Купол… купол почти разрушен. Латнемное покрытие было уничтожено. Работу предстоит проделать заново. Они атаковали только содержащийся в нем вольфрам, что объясняет, почему мы не пострадали. Если бы они использовали поле, воздействующее на любой из элементов нашего тела, мы бы наверняка проснулись быстрее. Корабельный вольфрам тоже подвергся некоторым изменениям, но в металлических сплавах его содержание составляло всего лишь полпроцента.

– Айхуу, ему лучше. – Меа-Куин был обеспокоен; его старое морщинистое лицо выглядело усталым. – Так много нужно сделать, и так трудно это сделать. И ещё это постоянное противодействие. Я боюсь противодействия самих миров. Да поможет нам Тор, ибо в его помощи мы нуждаемся. – Он на мгновение опустил голову, затем снова поднял вверх усталое лицо. Видимо, сон так и не освежил его. – Нам нужно работать.

С кораблем почти ничего не требовалось делать. Меа-Куин пробудился до того, как был нанесен серьезный ущерб, и враг, кем бы он ни был, очевидно, сосредоточил свои силы на куполе. Дос-Тев осмотрел стенки корабля и решил, что они всё же требуют некоторого внимания, в то время как Меа-Куин снова приступил к изготовлению защитного материала из серого латнема для купола. Дос-Тев, тем временем, разработал защитное детекторное поле, чувствительное к трансмутационному полю противника. Дважды в течение дня оно реагировал на внешнее воздействие, и Меа-Куин понял, что его собственные операции по трансмутации идут не так, как надо.

На третий день Меа-Куин разработал детектор, чувствительный к любым искажениям пространства, и тщательно сбалансировал его с учетом гравитационного и магнитного полей планет и Солнца. Регулярно, раз в шесть часов, он сбивался, потому что изменяющиеся поля планет и Солнца выводили его из строя, но его всегда можно было заново отбалансировать, и он исправно служил защитой.

На шестой день устройство Дос-Тева было готово – удивительный, массивный проектор, закреплённый на носу их корабля, с причудливой полуцилиндрической сеткой проводов, на мгновение испускавшей слабое свечение, затем пульсировавшей невидимым мерцанием при включении питания. Слабое свечение в почти несуществующей атмосфере Луны было единственным видимым результатом.

– Попробуем сначала небольшую массу на некотором расстоянии от корабля, – предложил Дос-Тев.

Булло подбросил камень; тот взлетел вверх, затем медленно опустился по дуге, попал на луч и замер, словно оказавшись на твердой поверхности. Дос-Тев удовлетворенно вздохнул.

– Айхуу… во всяком случае, вроде как работает. А теперь перейдем к настоящим испытаниям.

У них осталось несколько тех ракет, что они использовали для рассылки сообщений, и одна из них была отправлена по такой траектории, что позволяла ей вернуться через некоторое время. Она поднялась по изящной дуге на высоту почти в сто миль, развернулась и понеслась обратно со скоростью почти десять миль в секунду!

Меа-Куин в ужасе взглянул на Дос-Тева.

– Он снова сделал это – ракета летит прямо на нас!

Враг использовал их тесты в качестве оружия! Дос-Тев принялся за дело. Корабль внезапно взлетел.

– Молитесь, чтобы наше непроверенное оружие обеспечило нам настоящую защиту!

Проектор завращался вокруг своей оси, пока не оказался направлен под углом к корабляю, как бы создавая крышу над ним. Это заняло менее трёх секунд, вот только быстроходная ракета была уже менее чем в пятидесяти милях от них и всё ещё разгонялась, набирая ужасающую скорость.