Тем не менее, усилия этой троицы, похоже, с самого начала были обречены на неудачу, и Тор, бог космического созидания, казалось, намеренно отвернул свой загадочный лик, когда его героические последователи попытались помешать замыслу тех, кто, несомненно, был приспешниками Крауза, космического бога разрушения. Все эти рассуждения породили у Булло жуткое ощущение, что они ведут безнадежную, обречённую с самого начала битву, и его предчувствия, отраженные и усиленные шапочкой из латнема, дали ему четкое представление о том, с какими огромными трудностями они столкнулись. Это таинственное существо, обладающее почти сверхъестественными способностями, известное им как Неправильность Пространства, несомненно, является злым джинном, состоящим в союзе с Краузом, богом разрушения.

Но внезапно, снова, и на этот раз более отчетливо, в мозгу Булло раздался зов, гулко завибрировавший в его барабанных перепонках и с лязгом добравшийся до мозга, проникая, таким образом, через антимысленный барьер латнема, поскольку это была звуковая вибрация, а не телепатический импульс, который он бы обязательно обнаружил и отразил.

– Булло! О, Булло!

– Кто… кто там? – пробормотал Булло, облизывая пересохшие губы.

Его огромные руки вцепились в край койки, комкая матрас, а глаза уставились на абсолютно пустую гостиную и ведущую в неё винтовую лестницу, в ярком свете сдвоенных ламп казавшуюся столь же пустой и таинственной.

– Как же так, Папа Булло, как ты мог? – снова этот странно знакомый голос, диссонируя в сознании, пробуждал у него тревожные воспоминания. – Булло, ты, никчемный лемнисианин с тупым лицом, ты же знал, что я буду преследовать тебя по всей Вселенной, если понадобится. Как это похоже на тебя – улететь развлекаться, в то время как двенадцать маленьких лемнисиан, считая близнецов, только что вылупившихся из своих личиночных коконов, остаются в Лемнисе, и некому о них позаботиться! И вот ты здесь, хорошо проводишь время, даже не подумав о…

– Мама! – воскликнул Булло, вскакивая на ноги и в ужасе оглядываясь по сторонам: ведь, как уже было сказано, жизнь вождя шпионов отравлял один неискоренимый страх – его сварливая жена, и этот голос странным образом напомнил ему о доме и ворчливой жене Хакке.

Да, будь проклят космос! – он сошёл с ума или… её дух проследовал за ним, подчиняясь ее неукротимой воле, туда, куда не могло попасть её тело, вот что…

Боясь поверить своим ушам, Булло, шатаясь, вышел на середину комнаты, раскинув руки, как человек, играющий в жмурки, и, к своему удивлению, наткнулся на что-то твердое там, где, вроде как, было пустое пространство, и это что-то с такой силой ударило его в нос, что он, спотыкаясь, отлетел назад. Внезапно в центре комнаты возникло быстро сгустившееся туманное образование, и перед изумленным гигантом предстали хорошо знакомые очертания молодого свергнутого императора Дос-Тева Лемнисского, одетого в своеобразную топорщащуюся сбрую и корчившегося от смеха.

– Да, Булло, это я, – объявило материализовавшееся привидение, отнимая руку от лица, откуда и раздавался этот гнусавый голос, имитирующий голос его жены. – Я совершенствую это устройство, как средство, которое найдёт применение в грядущей борьбе. Это устройство для создания невидимости, но я называю его транспортером навязанного поля зрения.

Он указал на свою необычную сбрую, на каркас, опоясывающий его талию, расходившийся в виде обода-петли из сверкающего белизной металла, тесно переплетенного с крошечными щитами из плетеных нитей, которые, казалось, были сделаны из гибкого стекла.

– Значит, это была не Хакка, – с явным облегчением воскликнул Булло. – И насчет близнецов это неправда?

Он выглядел таким искренне недовольным, что Дос-Тев снова усмехнулся, но его лицо быстро приняло серьезное выражение.

– Булло, – выразительно произнес он, ударив кулаком по ладони, после того как положил на стол плетеную из стекла сбрую. – Мы слишком долго совещались! С каждым днем эта Неправильность Пространства становится все сильнее. Демон это или человек, я не знаю. Уязвима она или нет, я не могу понять. И все же где-то в сердце этого изрытого кратерами спутника, затаилось древнее закостенелое зло. Оно рано или поздно должно быть уничтожено, потому что угрожает миру во Вселенной и выступает союзником этого дьявола в человеческом обличье, Ай-Арца.

– Что? – пробормотал Булл, вытаращив глаза. – Вы хотите сказать…

– Куда мудрец боится и ступить, туда безумец мчится без оглядки, – процитировал Дос-Тев.

Булло выступил вперед, его глаза возбуждённо заблестели.

– Сир, – выдохнул он, не веря своим ушам. – Сир! Ведь, сир, это почти так же, как если бы вы стали прежним. Такими, каким вы были на острове Элбон. Помните, как мы сражались с людьми-акулами Нижнего круга на Лемнисе, и как вы вытащили меня из разрушающей измерения торпедо-сферы.

– Помню, – воскликнул Дос-Тев, и глаза его заблестели от воспоминаний о прежних беззаботных днях активной службы на Лемнисе, когда трон занимал его отец-король Рас-Тев, а сам он был всего лишь юным принцем. – Ты спас меня от космических воргов, прилетевших с Рисбо. У меня до сих пор остался шрам, Булло, там, где его ороговевший язык одного из них расцарапал мою грудь.

Это были долгие однообразные дни; почти четыре года, наполненные беспокойством и неизвестностью. Седина преждевременно покрыла инеем виски юного Дос-Тева.