— Да вот хрен его поймёт, Серёга. Явно «неформат», и рожу замотал не только для анонимности. Только дури как у «чистенькой» двойки, с претензиями на единицу. — Рефлекторно мужчина потянулся к лицу, чтобы коснуться подбородка, но наткнулся на металлическую поверхность шлема. — Тьфу, что б его! Если вернётся — будем думать. Спросить, на крайняк, всегда можно будет…

— А с Сарой-то чего?

— Да сами пусть разбираются. Машинку мы ей новую организуем, а за старую… ну, проорётся, не убьёт же он девку?

— Надеюсь. «Китобоя» хоть купить можно, а оператора сначала найди, потом обучи, потом удержи… не, я его отдельно попрошу её не трогать, если что. Да и не дура она, на морфа кидаться. Особенно такого… — Названный Сергеем мужчина поёжился, будучи не в силах подобрать слова.

Ощущения, испытываемые вблизи этого странного Дельты, пробирали так, что, простите, очко грозило в чёрную дыру стянуться.

— Стрёмного? — Все присутствующие синхронно обернулись, покосившись на высунувшуюся из окна первого этажа девушку в плотном комбезе серого цвета и со шлемом, забрало которого было прозрачным и позволяло во всех подробностях разглядеть дико недовольное, но в целом весьма милое лицо. — Издалека ощущалось что-то такое. Я не буду на него кидаться. И не стала бы. Всё же, как ты правильно подметил, не дура…

— Угу. А орала так, словно тебя можно было против целой стаи с пилочкой для ногтей выставлять — всех бы перебила! — Не стал молчать Пайз. — Ладно, мальчики и девочки. Пакуемся обратно и смотрим в оба: тут, может, и тихо, но ноктюрны не дремлют и могут заглянуть на огонёк. А нам ещё морфа ждать. Полчаса, надо же…

— Да раньше чем часа через три-четыре он ни хрена не вернётся, зуб даю.

— А я две тысячи на час ставлю. Ещё кто-то?

— Пятьсот на полтора.

— Тысячу на полчаса. — И снова все обернулись. — Что? Я его в деле видела своими глазами, а не как вы. Ему эта высотка небось и правда на один зубок…

А Торн тем временем был уже на полпути к точке назначения, и знать не знал, что рейдеры, оказывается, не такие дисциплинированно-железные, каковыми пытались казаться перед ним. Парень даже не оборачивался, всерьёз вознамерившись обернуться если не за тридцать минут, то близко к тому. И не из-за возвращённой Пайзу фразочки про полчаса, конечно же.

Просто Торн посчитал необходимым произвести на этих ребят наилучшее впечатление из расчёта на дальнейшее сотрудничество. Почему? Потому что его предположения касательно своих (отсутствующих) перспектив в мирной жизни находили всё новые и новые подтверждения.

Страх — вот, что охватило рейдеров, которые оказались рядом с ним. Торн чувствовал его, словно сладковатый, привлекательный аромат, проникающий в ноздри и будоражащий сознание. И он не просто был, нет: он ТРЕБОВАЛ, он ЖЕЛАЛ, чтобы его появление оправдали, чтобы у следствия вдруг появилась причина.

Чтобы явило себя чудовище, достойное такого липкого, первобытного страха, охватившего жалких смертных.

И эти мысли принадлежали ему и только ему. Торн не мог сказать, что это — наваждение, чужое воздействие или поселившийся в голове монстр. Правда жизни заключалась в том, что захлёбывающийся от предвкушения и удовольствия Зверь был им в той же степени, что и мечущийся в сомнениях Человек. Эти две части единого целого вместе образовывали нечто, что являло собой Баланс.

И Торн отчётливо чувствовал, что в день и миг, когда он отдаст предпочтение одной из сторон, всё будет кончено. Исчезнет или Человек, или Зверь. А то, что останется, уже нельзя будет назвать достойным жизни полноценным существом…

«Возможно, тот ноктюрн не удержал Баланс и стал тем, кем предстал перед нами. Животным, перенявшим многие человеческие черты. Как по мне, так лучше умереть, чем превратиться в нечто подобное…» — тяжёлые мысли отвлекали и мешали сосредоточиться на задаче, но пока Торну не удавалось просто взять и отмахнуться от них. — «Но если принять это за рабочую теорию, и рассматривать моё превращение не как случайность и аномалию… Значит ли это, что где-то могут быть подобные мне существа? Что я не один такой? И что ноктюрны — это нечто большее, чем просто монстры?..».

Благо, все эти мысли не помешали парню наконец сконцентрироваться на накренившейся высотке, возвышающейся над городом на манер колоссального, мрачного надгробия. Полумрак, окутавший город, особенно чётко расчертил тенями именно это здание, отчего то теперь напоминало декорацию к какому-то низкобюджетному фильму ужасов. А выбитые окна, редкие ветвящиеся трещины в стенах и странные потёки с непонятной растительностью на них только усиливали это впечатление.

Торн обогнул высотку по дуге, оказавшись у наклонённой стороны…

И застыл, вскинув брови в удивлении настолько, насколько это было свойственно его мимике. Изначально в его голове доминирующее положение занимали опасения касательно того, что вся эта прелесть рухнет ему на голову или вместе с ним в процессе подъёма, но теперь страх вытеснило любопытство.

Только здесь, вблизи и с нужного ракурса, стала видна причина начала обрушения некогда основательного здания.

«То ли каждого рейдера в детстве обязательно роняли головой вниз, то ли они решили меня подставить. Но это глупо: кто вообще пройдёт мимо и не заметит ЭТОГО?» — Торн поморщился, подходя ближе и опуская ладонь на ближайшее… нечто.