— Садись, Николь. У нас... сложная ситуация.

Сложная? Отлично. Обычно за этим словом скрываются либо кровь, либо катастрофа, либо "непереводимые" приказы Совета.

— Потеряли связного, — начал он, перебирая бумаги. — Агент в Зира’Джане... Работал под прикрытием. Связующее звено выведено из строя. Мы почти остались слепыми.

Я напряглась. Что-то внутри уже шептало: «Скажи. Просто скажи имя».

— Ты его знаешь. Никол Вейл. Наш старший агент. Ну... или как ты его привыкла называть.

Арчи.

Вся тяжесть последних месяцев сдавила грудную клетку разом. Он жив. Он там. И он один. Я прикусила губу, сдерживая мельчайшие искры эмоций — или они прожгут всё. Я ждала, смотрела, молчала.

— Нам нужно, — продолжил руководитель, — разработать артефакт связи. Незаметный. Не магически вспыхивающий, не пульсирующий, без шумов. Что-то, что не привлекает внимание. Что можно использовать даже в компании. Передавать коды, сигналы, слова. Любые данные. Маленький. Безопасный.

— Я сделаю, — вырвалось у меня раньше, чем я успела подумать.

Он даже не успел кивнуть — я уже подскочила с места.

Он жив. Арчи жив. И если есть хотя бы шанс — хотя бы один — установить с ним контакт, я разверну весь чертов мир.

Пока шла к своей лаборатории, в голове уже выстраивалась схема. Магическая передача через отражённую плоскость, усиленная защитой через алхимические компоненты, что-то между ментальным импульсом и кодовой передачей.

Пейджер. Почти пейджер. Только не электронный, а мой .

Я не выходила из лаборатории почти сутки. Не потому что надо, а потому что по-другому не могла.

Этот идиот. Этот Арчи. Где бы он ни был — наверняка суёт нос в какую-нибудь политическую змеиную яму, ухмыляется и отпускает свои дурацкие шуточки, даже если на него наставлен клинок.

И да, может, я переживаю. Но только потому, что если он там погибнет, мне потом разгребать всё это, а не потому, что... ну, ты поняла.

Скатерть на столе давно была сдвинута вбок, вместо неё — чертежи, ампулы с ртутным светом, мини-кристаллы связи, спаянные на чистом серебре, порошки из пыли фосфорита и огненного агата, привезённого с южных рубежей. Запах лаборатории — привычная смесь лаванды, магнита и немного палёного эфира — навевал странное чувство уюта. Как будто всё под контролем. Почти.

Создание началось с плетения основы.

Я выбрала формулу на трёх точках связи: первая для исходящего сигнала, вторая — для приёма, третья — зеркальная стабилизация, чтобы импульс не дрожал, не терялся и не рождал обратной вспышки.

На крошечном металлическом ободке из чарованного мифрила, диаметром чуть больше монеты, я выгравировала клеймо тройной спирали. Символ связи, повторения и привязки.

Затем была очередь кристалла.

Огранка заняла шесть часов. Не потому что сложно — а потому что важно.

Он должен был не просто передавать сигнал, а чувствовать . Чувствовать малейшие изменения, оттенки голоса, настроения, даже если человек просто думает послать сообщение.

Следом шёл слой алхимического лака, в который я добавила каплю чернильного воска из академии, где он работал под прикрытием.

Так артефакт знал, куда тянуться, даже если потеряет прямой канал.

Когда часы пробили 5 утра, мои руки дрожали, а глаза слезились от перенапряжения.

Я стояла над столом, смотрела на результат и чувствовала, как грудь разрывается от усталости и странного... облегчения?

Три артефакта.

Один — для Отдела. Он будет принимать сообщения.

Второй — в специальной защитной капсуле, готов к отправке Арчи.

А третий — мой. Лежал чуть ближе остальных, будто сам выбрал, куда ему принадлежать.

Я даже улыбнулась. Конечно, это не из-за чувств. Просто... ну, кто, если не я, уследит за тем, чтобы этот неуклюжий головастик не угодил в переделку?

Потому что, если он умудрится взорвать себя, перепутать коды или жениться на ещё одной змеючке с министром-папашей, мне потом всё чинить.

Я провела пальцем по гладкой поверхности амулета и, не осознавая, прошептала:

— Связь установлена, остолоп. Только попробуй меня не услышать.