До крайнего острова Малой Гряды оставалось менее получаса ходу. Рем успел надеть кирасу, поножи и наручи. Эх, еще бы латные перчатки, как у папаши в арсенале! Рем решил обязательно присмотреть что-нибудь подходящее на берегу, мало ли…

На коротком собрании командиров было решено не мудрствовать. Обстрелять гавань и поселение, высадиться на берег, построиться и одним мощным кулаком пройтись туда-сюда по острову с целью поиска захваченных гёзами в плен несчастных. А потом поджечь всё, что может гореть и с максимальной скоростью убраться подальше под прикрытием дыма.

Гавань состояла из широкого залива, неглубоко вдававшегося в сушу. Шесть пирсов, сооруженных на основании из каменных глыб, обеспечивали неплохую пропускную способность. Два из них были заняты пришвартованными корабликами: один из них очень напоминал галиот контрабандистов с Кон Ките, а второй являлся ветхим рыбачьим баркасом.

Из глубины острова к пристани уже бежали нестройной толпой разномастно вооруженные защитники.

Решено было высаживать десантную партию одновременно с корабля и шлюпок, чтобы обеспечить максимальное количество бойцов на берегу в самом начале сражения. Каждое из направлений взял на себя кто-то из командиров: Разор, Септимий, Оливьер и Марк. Рему поручили взять дюжину бойцов и захватить галиот, на тот случай, если вдруг на красном корабле не хватит места для добычи и освобожденных пленников. Баркас было решено сжечь.

Группа Рема высаживалась во вторую очередь, так что он успел осмотреться. Ребята, кстати, подобрались разные: пятеро прошедших мракобесие Дэна Беллами и мятеж на Хотгобе, остальные — освобожденные с первой взятой галеры и острова Сэн Ракё. Рем даже имен их узнать не успел, а они все его знали…

— Что делать будем, квартирмейстер? — спросил один из них, лысый детина с серьгой в ухе.

— Сначала поджигаем баркас, потом перебираемся на галиот. Берем под контроль палубу, предлагаем всем, кто остался внизу выбираться по одному, и бросаем их всех в воду, пускай выплывают…

Интересно, что Разор уже в который раз поручал Рему вспомогательные миссии, отвлекающие маневры и тому подобное. В строй он ставил других, а ему выделял небольшой отряд под командование, обозначал цель и предоставлял в дальнейшем полную свободу. Это можно было бы объяснить благородным происхождением Аркана, которое старый вояка просчитал еще в трюме корабля вербовщиков, но… В команде были и другие аристократы, немного, человек пять. И Разор плевал на их происхождение, в основном определив благородных в абордажные команды.

Шлюпки уже двигались к пирсам, битком забитые бойцами, на корабле весла были убраны, до берега оставались считанные мгновения. Наконец, с громким стуком борт ударился о каменное основание центрального пирса, и плотный строй бывших гребцов ринулся вперед, подбадривая себя воинственными криками и стуком оружия о щиты.

Вырвавшись на мощеную досками набережную, мятежники тут же принялись разворачиваться в шеренгу, чтобы прикрыть высаживающихся со шлюпок соратников от набегающей толпы гёзов.

Рем и его люди высадились сразу следом за основной партией, и за их спинами пробежали к крайнему правому пирсу, туда, где стоял галиот. Аркан бежал по скрипучим доскам и старался не ткнуть в товарищей горящим факелом, который держал в левой руке. На бегу он думал о том, что посвятить жизнь кровавым сражениям никогда не входило в его планы. А последнее время он только и делает, что тыкает в людей острыми железяками и наносит увечья разной степени тяжести…

Мятежники сноровисто подожгли баркас при помощи кучи сброшенной в него ветоши и факела, и в два счета захватили галиот, успев пресечь попытки команды обрубить канаты. Всё оказалось даже проще чем планировалось: большая часть контрабандистов сгрудилась на берегу, а две дюжины гребцов томились под охраной всего-то пяти человек! Охрана оказала сопротивление и была уничтожена. Освободив кандальников, Рем принял решение оставить их на корабле вооружаться и готовить галиот к отплытию, а самому с отрядом мятежников поддержать Разора.

Основные силы как раз отразили первую хаотичную атаку: прикрывшись щитами отбросили гёзов и принялись наступать — шаг за шагом.

— И-и р-р-раз! И-и р-раз! И-и-и раз, два, три! — слышался зычный голос Разора, в такт которого бойцы меняли свой шаг, вколачивая подошвы в землю.

Отступившие пираты, больше сотни человек, выстроились у ближних к пристани домов. Ими руководили два статных мужчины в качественных доспехах. У одного из них было почти аркановское телосложение, и Рем сразу присмотрелся к его латным перчаткам…

— Хоп! — крикнул кто-то в рядах мятежников, и десятки глоток со злым весельем откликнулись: — Давай-давай!

Разор и абордажники здорово вымуштровали парней за эти долгие дни. А еще большую роль в становлении пленных гребцов в качестве свирепых воинов сыграли постоянные сражения с гёзами на островах.

Люди Рема устремились в бой вместе со всеми, в глубине левого фланга. Непосредственного участия не потребовалось — первые ряды устроили популярам настоящую мясорубку, обратив их в бегство за несколько минут жесткого встречного боя. Завывая и вопя как тысяча чертей, мятежные бойцы преследовали убегающих гёзов и убивали их повсюду: на улицах, в сквериках, на лестницах и крылечках, в домах и тавернах…