– Ну колись, брат. Что у тебя стряслось? – хлопнул я его по плечу, – мы же товарищи, верно? Так что не куксись, а говори как на духу. Может, чем и помогу.

– Да…, – шмыгнул носом Медвежонок и неопределенно махнул рукой, – сегодня долг Шпине отдавать.

По пути к автобусу выяснилось, что наши трое «химиков» устроили катран в своей бытовке прямо на стройке и тягали лохов для игры в карты. Сначала были игры на мелкие деньги, а потом, поняв, что человек готов к более крупной ставке, обували его по полной, позволяя играть «под запись». Мой друг тоже попал в обеденный перерыв на игру. Якобы подменил другого игрока, и даже поначалу выигрывал. А потом «вдруг» перестало фартить. Нет бы ему остановиться, хотя вряд ли бы кто его отпустил, с выигрышем то… в общем, по неопытности Медвежонок решил рискнуть, имея на руках хорошие карты. В этом и крылся подвох. Как на зло по случайности (ну а как иначе?) у оппонента карта была чуть лучше, и наш игрок попал уже на крупную сумму. Теперь стало понятно, почему парень был всегда голодный. Получив зарплату на стройке, он почти все относил этим ребятам с катрана прямо с доставкой в их бытовку. Хотя такая догадка появилась у меня еще в первый день нашего знакомства. И догадка как оказалось была верной.

– Медвежонок, я тебе один умный вещь скажу. Только ты на меня не обижайся, – мы дошли до остановки, и я повернулся к парню лицом и заглянул в его темно-карие глаза, – эти игры делаются не для того, чтобы ты выиграл. А для того, чтобы тебя разуть. Запомни раз и на всю жизнь, если за столом в первые минут 10 ты не понимаешь кто лох – то лох это ты и есть. И сидишь ты за этим столом, чтобы тебя развели. Так что отдай долг и больше туда не лезь. А если вдруг захочешь еще поиграть, просто возьми деньги и сразу им отнеси. Итог один и тот же, но так хоть время сэкономишь. Понял? – хлопнув парня по плечу, я полез в автобус с другими работягами.

Приехав на объект, мы с Медвежонком пошли к нему в бытовку в компании еще трех работяг. Внутри были стол, лавочка и шкафы для переодевания. Бытовка уголовников, где они устроили катран находилось рядом, прямо в 15 шагах. И была она явно понарядней нашей. Сразу видно, что это заграничное изделие. Все таки умел наш брат извлечь пользу из отсидки даже тут. Если где-то кто-то смог устроиться получше, чем остальные, то это точно окажется рецидивист. Как эти люди умели извлекать выгоду из любой ситуации, можно было только завидовать. Если любой другой человек, попав в передрягу, начинал переживать, метаться или впадал в панику, то эти ребята мало того что выпутывались спокойно из различных историй без потерь для здоровья, так еще извлекали из таких ситуаций выгоду.

– Ладно, Миша, давай по чаю и на объект, - через 10 минут в трех литровой банке вовсю бурлила вода, после чего мощный советский кипятильник был вынут наружу, а внутрь незнакомый мне мужик насыпал с ладони чаю с горкой. Чайный лист раскрывался и двигался по интересной траектории в банке. Коричневый цвет наполнял сверху вниз пространство и по бытовке поплыл аромат индийского чая. Красота, да и только. Вроде простая вещь чай в банке, а атмосфера сразу меняется.

Насладившись крепким бодрящим черным напитком, мы отправились на объект на построение. Нашим прорабом оказался мужик лет то ли 50, то ли 60. Не угадать. Гладко выбритый в новенькой робе, в телогрейки и шапке с серебрящимися под ней на солнце седыми висками. Был он низкого роста, но коренастый как гном из «Властелина Колец», с руками лопатами. Раздав споро подчиненным задания, он остановил свой чем-то недовольный взгляд на мне.

– Так! Новенький?
– дыхнул на меня перегаром гном

– Так точно! Святослав Степанович Григорьев по вашему….

– Не юмори и так башка трещит, – поморщился мужик и приглашающе махнул рукой, – идем за мной.

Через пять минут мы пришли в прорабскую. Там на стене весели карта и план здания над которым мы работали. Сбоку стоял огромный стол, заваленный бумагами. На нем телефон и какая-то приблуда, напоминающая военную рацию. Окинув меня строгим взглядом, он что-то пометил у себя в журнале. Записав мою фамилию, попросил расписаться.

– Это за спецовку, – пояснил прораб.

– Да. Спецовки я гляжу у вас отменные, – зацепился я взглядом за новенькую темно-синюю с молнией спереди спецовку Леонченко.

– Ага. Не разевай роток! Не дорос еще, – хмыкнул мужик, – Идем!

– Так, – пройдя в другое помещение, начал ковыряться в одежде Владимир Валентинович, – Вот! Роста ты чуть выше среднего. Немного большая будет, но едва-едва. Не страшно. Ща холодно, на вторые штаны и на свитер сверху напялишь, – протянул мне мужик натурально старую военную форму защитного цвета. Старую не в смысле ношеную, а просто как-будто из 40го года. Новая гимнастерка хб и галифе. Много кинохроники про Великую Отечественную видел, где немцы снимали колонны пленных наших бойцов, особенно в первый год войны. Вот именно в таких гимнастерках шли по бескрайним просторам в плен наши солдатики.

– Ну ты чего на униформу уставился? Не нравится?

– Да не то что не нравится, – фыркнул я, – просто я думал меня в рабочие взяли, а не в пленные красноармейцы, – ответил, кивнув на одежду. Валентиныч присмотрелся к выданному и громко матюгнулся.

– ЕКЛМН! Буряков – гнида! И я – лопух, расписался и проморгал! Заказывали же, нормальные спецовки вроде, – подумав немного, прораб посмотрел на меня, – ну чего застыл? Другого у меня нет, простите, товарищ заключенный! Чай не в дома ЛандОна идти, а на строй площадку.

– Да я без претензий, Валентиныч. А телогрейку тоже армейского образца получу?

– Ох ты же мать, – хлопнул себя по лбу прораб и пошел рыться в мешках, но через минуту вернулся довольный, – на! Нормально все с телогрейками. Зеленая – в цвет формы, товарищ красноармеец! – хохотнул он. Мужик был явно с чувством юмора и мне даже стало приятно, что развеял его утреннюю похмельную мрачность.

– Ну, отлично. А что с работой?

– Есть задание для тебя ответственное. Будешь помогать долбить старый асфальт. Не переживай, не ломом и кувалдой. Отбойный молоток. Вещь хорошая и очень эффектная, только громкая. Давай переодевайся и подходи к прорабской.