Лестница чуть поскрипывала под нашими шагами, и я поднялся на второй этаж, медленно двигаясь по длинному коридору. Стены здесь тоже видели лучшее время: местами откололась штукатурка, да и свет едва проникал сюда, лишь тени окон падали на пол. Но я действительно шёл, не сбиваясь с пути, как если бы эта дорога была привычной, родной.

Гислен шла рядом, не торопя меня, однако я решил позадавать вопросы, пытаясь ухватить нити своей же памяти.

— А как так вышло, что в жилом районе целую гостиницу авантюристам продали? — спросил я, посматривая на двери, мимо которых мы проходили, словно надеясь услышать что-то знакомое.

Она усмехнулась и пожала плечами:

— Прошлый владелец решил заработать побольше с этого здания и устроил здесь… ну, скажем так, подпольный бордель. Всё было хорошо, пока он не начал наглеть и набирать демонов для «расширения ассортимента», — хмыкнула Гислен, рассказывая. — Наглость просто зверская, учитывая, где мы находимся, но, видимо, маячившее золото отшибло хозяину последние мозги. Кое-кто наверху об этом узнал спустя время, и дело быстро и показательно прикрыли. Дом выставили на торги. Вскоре слух дошёл до Гильдии, и туда сразу собрались все, кто хотел приобрести нормальное жильё. Среди них был и ты. Купить здание целиком никто не мог, а так как места было много, то решили сброситься через Гильдию. По сути, каждый выкупил комнату, но даже так цена вышла немаленькой — ты все деньги просадил сюда, которые заработал в Клыках. Теперь здесь живут почти исключительно авантюристы и их семьи. Незнакомцев не бывает, да и не для того тратили столько золотых монет, чтобы принимать кого попало.

Я оглядел пустынный коридор, тишина которого казалась почти домашней, несмотря на скрип старых половиц и приглушённые шаги, отзывавшиеся эхом. Было тихо, но не так, как в обычной пустой гостинице — скорее как в доме, где все знают друг друга и привыкли к присутствию соседей.

— Семьи? — переспросил я, с трудом представляя это место не только домом для авантюристов, но и для их близких.

Гислен кивнула:

— Ага. Здесь живут не только одиночки, но и те, кто решил остепениться. Кто-то хочет спокойствия для детей или для тех, кто ждёт их возвращения. К тому же тут действительно спокойно. Мы друг другу не мешаем, и никто не устраивает разборок. Да и зачем? Тут ведь каждый может быстро «успокоить» того, кто начнёт буянить. Все это понимают.

Через пару шагов мы добрались до конца коридора, и я остановился у самой дальней двери. Внезапно на меня нахлынуло ощущение узнавания, словно подсознание подсказывало, что эта комната — моя. Я повернулся к Гислен, и она просто кивнула в знак согласия, позволяя мне самому сделать шаг вперёд.

* * *

Плавно повернув ключ в замке, я толкнул дверь и шагнул внутрь, чувствуя, как прохладный воздух обволакивает лицо. Комната встретила меня глухой тишиной, словно за время моего отсутствия и сама успела забыть обо мне. Она была широкой и вытянутой, больше напоминая заброшенное пространство, чем уютное жильё. Но, несмотря на это, взгляд цеплялся за детали, вызывая странные, почти осязаемые ощущения: я был здесь раньше, знал расположение каждой вещи и каждого закутка — как будто из другой жизни.

Справа, вдоль дальней стены, виднелись две двери, каждая ведущая в отдельную зону. На стене напротив висели тяжёлые шторы, скрывавшие два окна. Интересно, давно ли их не открывали? Сквозь плотную ткань пробивался едва заметный свет, который словно привносил в комнату отблески былого уюта, немного поблекшего и забытого. Под окнами стояли две массивные тумбочки, а между ними — широкая кровать, покрытая плотным покрывалом, будто вобравшим в себя не только пыль, но и воспоминания.

Я провёл взглядом по правой стороне комнаты. У стены, ближайшей к коридору, стояла более простая кровать, рядом — стол, два стула и полки с книгами. Мой интерес привлекли прикреплённые над столом листы с набросками, текстами, рунами, словно я сам когда-то что-то усердно здесь исследовал или записывал, чтобы не забыть. Но что именно? Какие мысли не давали покоя человеку, жившему здесь? Может, даже мне.

Размышления прервала Гислен, сбросившая куртку и меч на меньшую кровать с неожиданной лёгкостью для кого-то, кто так ценит своё оружие. Видимо, эта комната действительно внушала ей чувство безопасности. Она открыла дверь справа у дальней стены и заглянула внутрь. Я застыл, наблюдая за ней, пока она не обернулась, с улыбкой бросив через плечо:

— Я приму душ, если ты не против.

— М? Душ? — я вздрогнул, ощутив неожиданное волнение и даже некую нереальность происходящего.

Мне редко выпадало наслаждаться подобной роскошью, и мысль, что такие удобства возможны здесь, в комнате, которая вызывала смутные отголоски воспоминаний, сбивала с толку. Наконец скинув мешок с песком на пол, я поспешил за ней, подошёл к дверному проёму и заглянул внутрь.

Помещение оказалось тесным, но каким-то по-своему уютным. Вдоль стены стояла массивная металлическая раковина, потемневшая от времени, рядом — унитаз и ванна, вся исцарапанная и потрёпанная, но, к удивлению, рабочая. Сквозь цветное стекло окна пробивался приглушённый свет, придавая этому простому месту почти мистический оттенок. Казалось, эта ванная видела больше, чем могла рассказать, храня в себе истории авантюристов, приходивших сюда отдохнуть от суровой жизни.

— И это здесь всегда было? — не удержавшись, я спросил, всё ещё не веря своим глазам.

Гислен усмехнулась, легко открыв краны над раковиной, и с явным удовольствием вздохнула.

— Гостиница эта была очень дорогая, и такие удобства здесь почти у каждого. Правда, горячая вода — только в бане, — добавила она, ловя мой удивлённый взгляд. — А здесь только холодная, но привыкнуть можно. Мы ведь не всегда возвращаемся чистенькими, и такие удобства очень выручают.

— Да уж…

— Я тоже сначала удивлялась, — серьёзно произнесла девушка. — Самый настоящий дождь, только управляемый, но без магии…