Всё закончилось меньше чем за минуту.

Я выпрямился, отряхнул пыль с ладоней и оглядел поле боя.

Четверо бандитов корчились на земле, их оружие валялось в траве и грязи, а из-под рваных курток доносились стоны и приглушённые проклятия. Кровь не пролилась — я бил только древком, не остриём. Убивать их не стал: они были жалкими, а не опасными, да и возиться с трупами на дороге не хотелось.

— Немного тренировок и упорства, — сказал я, пожав плечами и легонько постучал древком по земле, сбивая с него налипшую пыль. — И вот что выходит из крестьянина с копьём против таких, как они. Не сила, а умение решает.

Элинализ поднялась с телеги, убирая меч обратно в ножны с лёгким щелчком. Её улыбка стала шире, в ней сквозило одобрение.

— В дороге точно не пропадёшь, Эрик, — сказала она, подходя ближе. Её голос был тёплым, с лёгкой хрипотцой, как после долгого молчания. — Четверых раскидал, а я даже не успела толком размяться, ай-ай-ай. Чистая работа, почти как у Гислен в её лучшие дни. Только она бы, наверное, одного прирезала — для острастки.

— Ты бы хоть притворилась, что собираешься помочь, — хмыкнул я, глядя на неё исподлобья. — А то сидишь, как зритель на арене.

— Зачем? — она развела руками, чуть наклонив голову. — Ты справился быстрее, чем я бы вытащила меч. Да и… — она кивнула на бандитов. — Эти ребята явно не стоили моего внимания.

Я фыркнул, но промолчал, повернувшись к телеге. Лира всё ещё сидела на земле, обхватив руками ящики, словно защищая их от невидимой угрозы. Её шляпа валялась в пыли, куртка была перепачкана, а лицо — красное от гнева и боли. Она сжимала ногу, её пальцы впились в штанину, а губы шевелились в потоке ругани.

— Суки поганые! Твари драные! — орала она, её голос дрожал от ярости. — Посягнули на мои вазы, уроды! Я вас за них в землю закопаю, чтоб вас демоны в жопу драли до самого Континента Демонов! Чтоб вам пусто было, выродки!

Она попыталась встать, но тут же скривилась, схватившись за лодыжку. Нога явно была подвернута. Рука, которой она опиралась при падении, висела неестественно, пальцы дрожали, а плечо было чуть вывернуто.

— Эй-эй, Лира, успокойся, — я подошёл, прислонив копьё к борту телеги. — Давай посмотрим, что с тобой. Орать на них бесполезно, они уже в пыли валяются.

— Успокоиться?! — она резко вскинула голову, её карие глаза сверкнули. — Эти мрази чуть не угробили мой товар! Ты знаешь, сколько я за эти вазы выложила? Сколько тащила их через полстраны? А они тут со своими ржавыми железками!

— Знаю, знаю, — я поднял руки, стараясь говорить спокойно. — Но вазы целы, а эти придурки больше не встанут. Давай лучше с твоей ногой разберёмся, а то ты сейчас на одной хромать будешь.

Она фыркнула, бросив на меня злой взгляд, но всё же села обратно, тяжело дыша. Её грудь вздымалась от гнева, а на щеке алела свежая царапина, оставленная веткой при падении.

Я опустился на одно колено, осторожно взяв её ногу. Лодыжка была горячей на ощупь, кожа натянулась от опухоли, а при лёгком нажатии Лира зашипела, сжав зубы так, что я услышал скрип.

— Терпи, — сказал я, вдыхая прохладный воздух с привкусом пыли.

Заклинание было базовым, из книги Талханда — начальная исцеляющая магия, требующая слов. Мана текла медленно, и без чёткого произнесения я не мог её направить.

Положив ладони на лодыжку, я закрыл глаза, сосредоточился. Грудь нагрелась, мана шевельнулась, и я тихо, но твёрдо произнёс:

— «О свет, дарующий покой, исцели плоть, разорванную страданием. Верни целостность, развей боль, пусть жизнь вновь течёт без преград. Воссияй — свет Жизни!»

Ладони потеплели, под пальцами вспыхнуло мягкое золотистое сияние. Мана потекла в ткани, сращивая связки, убирая воспаление. Опухоль спала, Лира выдохнула, её лицо разгладилось.

Я, радостный от практического успеха, перешёл к плечу, повторил заклинание — сустав встал на место с тихим щелчком. Она шевельнула пальцами, удивлённо моргнув.

— Ну ты даёшь, парень, — выдохнула она, потирая запястье. Её голос стал тише, но в нём всё ещё дрожали отголоски злости. — Я Лира, кстати. Мы ведь не были представлены друг другу должным образом… Спасибо, что не дал мне тут сдохнуть от злости. Или от стыда за то, что не смогла сама этим уродам врезать.

— Эрик, — кивнул я, поднимаясь и отряхивая колени от пыли. — Рад помочь. Ногу проверь, можешь встать?

Она осторожно опёрлась на ногу, сделала шаг, затем второй. Её лицо разгладилось, и она даже слегка улыбнулась, хоть и криво.

— Нормально, — буркнула она. — Как новенькая. Ты что, маг какой-то?

— Копейщик, — я пожал плечами, забрав копьё. — Но немного маг.

Элинализ подошла ближе, скрестив руки и глядя на меня с лёгкой улыбкой. Её плащ чуть колыхнулся на ветру, а в глазах мелькнула тень одобрения.