– Дал, нельзя прятать это в Chanel. Испортишь телячью кожу.

Сав суматошно сунула руку в сумочку-клатч и достала тюбик помады.

– Слышала, что фон Бисмарк приехал в город, чтобы купить «Ле Флер».

Отцу Дженны принадлежала «Ле Флер» – компания по производству перкалевых простыней для отелей, отмеченных пятью бриллиантами [5] . В восьмом классе мы с Эмили сбежали из дома и неделю спали в их выставочном зале, пока отцы нас не нашли.

– А зачем ему «Ле Флер»? – Следующим я выбрала кнафе [6] , продолжив стоять спиной к мифическим существам, из-за которых обе мои подруги разом сошли с ума. И, судя по взволнованному шепоту вокруг, не только они.

Эмили выхватила у Саванны помаду от Bond No. 9 и щедро нанесла ее на губы.

– Он занимается гостиничным бизнесом. Владеет небольшой сетью под названием «Гранд Риджент». Может, слышала?

Изначально «Гранд Риджент» был эксклюзивным гостиничным комплексом с доступом только по приглашениям, но со временем разросся в более обширную сеть, чем «Хилтон». Так что, как я поняла, Пафос фон Пижон не был стеснен в средствах. Собственно говоря, непристойное потомственное богатство служило негласным входным билетом на сегодняшнее мероприятие.

Триста третий королевский бал дебютанток в Чапел-Фолз был своего рода пресловутой собачьей выставкой, привлекавшей всех миллиардеров и мультимиллионеров штата. Отцы выставляли напоказ в оперном театре «Астор» своих дочерей, доросших до первого бала, в надежде, что они проявят себя достаточно хорошо, чтобы за ними начали ухаживать мужчины из той же категории налогоплательщиков.

Я приехала сюда не для того, чтобы найти мужа. Еще до моего рождения отец меня кое-кому обещал, о чем мне напоминало кольцо с бриллиантом на безымянном пальце. Это всегда казалось мне проблемой далекого будущего, пока пару дней назад я не увидела официальное объявление в светской хронике.

– Слышала, Ромео полон решимости стать генеральным директором компании своего отца. – Господи, Сав все бубнила и бубнила про него! Они собрались писать о нем статью на Википедии? – Он уже миллиардер.

– Не просто миллиардер. А мультимиллиардер. – Эмили потрогала бриллиант огранки «маркиз» в своем браслете от Broderie – фирменный жест, который всегда выдавал ее с поличным. – И он не из тех, кто спускает все деньги на яхты, золотые сиденья для унитаза или финансирование своих идей фикс, лишь бы потешить самолюбие.

Сав украдкой бросила отчаянный взгляд назад через компактное зеркальце.

– Как думаете, нас могут друг другу представить?

Эмили нахмурила брови.

– Их тут никто не знает. Дал? Даллас? Ты нас вообще слушаешь? Это важно.

Единственной серьезной ситуацией, которую я наблюдала, было отсутствие песочного печенья. Я неохотно перевела взгляд на двух мужчин, перед которыми расступалась облаченная в шелковый шифон плотная толпа с намертво застывшими прическами.

Оба были выше метра девяносто. Из-за высокого роста они выглядели похожими на великанов, которые пытаются уместиться в кукольных домиках. Впрочем, в них все было необычным. Но их сходство ограничивалось ростом. В остальном они были полной противоположностью друг другу. Один – словно шелк, а второй – будто кожа.

Могу предположить, что живой копией Кена был фон Бисмарк. Со светло-русыми волосами, квадратной челюстью и редкой щетиной, он был похож на того, кого мог нарисовать только иллюстратор компании Уолта Диснея. Безупречный европейский принц, вплоть до возмутительно голубых глаз и римских черт лица.

Шелк.

Второй мужчина был элегантным дикарем. Опасностью, облаченной в костюм от Kiton. Он носил классическую мужскую стрижку; черные как смоль волосы лежали волосок к волоску.

Все в нем казалось тщательно продуманным. Созданным специально для того, чтобы доставлять смертельные дозы обаяния в женскую кровь. Острые скулы, густые брови, ресницы, ради которых я рискнула бы попасть за решетку, и самые холодные серые глаза, какие я когда-либо видела. Собственно, они были светлыми и холодными настолько, что, как я сочла, совсем не сочетались с итальянскими чертами его загорелого лица.

Кожа.

– Ромео Коста. – В голосе Саванны послышалась тоска, когда он пронесся мимо нас к столику, зарезервированному для особо важных персон. – Я бы позволила ему уничтожить меня так же основательно и впечатляюще, как Илон Маск уничтожил Твиттер [7] .

– О, а я бы позволила ему творить со мной любые мерзости. – Эмили поиграла голубым бриллиантом на шее. – То есть я даже сама не знаю, что это могло бы быть, но все равно согласна, понимаете?

В этом и заключалась проблема. В том, чтобы в двадцать первом веке быть фанатично религиозными южанками-девственницами, посещающими церковь. Чапел-Фолз славился, во-первых, неприлично богатыми жителями, большинство из которых владели крупнейшими корпорациями Джорджии. А во-вторых, чрезвычайно устаревшей консервативностью в духе «держите своих дочерей под замком».