Я изобразил довольную улыбку. Именно изобразил — какого-то более-менее целостного впечатления от княжны у меня пока не сложилось. Да, она красива. Рост... А что рост? Она же не выше меня, так что никакой проблемы я тут не усматривал. Неглупа, тоже сразу заметно. Явно польщена близким общением с героем только что победоносно законченной войны. Правда, всё то же самое, разве что кроме роста, можно сказать и о младшей княжне. Но раз уж вопрос со свадьбой решён на уровне родителей, какое это вообще имеет значение?

Похитил меня дядя у княжон не просто так, а чтобы познакомить с полковником Хлебовичем из Военной Палаты. Знакомство это для наших оружейных проектов представлялось более чем полезным, так что вскоре я уже всячески старался расположить к себе немолодого уже офицера с холёным лицом и густыми седыми бакенбардами. С моим «георгием» это оказалось не так и сложно — двое военных, пусть один из них уже бывший, найдут о чём поговорить. А уж когда дядя поведал полковнику, что это именно я изобрёл колючую проволоку, тот аж просиял.

— Вот как! — обрадовался полковник. — Знаете, о вашей проволоке из войск поступают самые благожелательные отзывы. Рад свести знакомство с изобретателем, очень рад!

Да, про отзывы послушать было приятно, чего уж там. Правда, бумаги по заказам на колючую проволоку, что показывал отец, душу грели даже сильнее — потому что там стояли радующие глаз циферки, показывавшие количество саженей отпущенной проволоки и рублей, за неё полученных. Надо бы ещё охранной страже товар предложить, эти тоже оценят по достоинству...

— Погодите, Алексей Филиппович, — полковник явно что-то пытался припомнить, — а не тот ли вы подпоручик Левской, что придумал ремень для ношения оружия господами офицерами, о коем подавал в палату отношение генерал-поручик Михайлов?

Мне оставалось лишь признать, что да, тот самый и есть. То есть теперь уже был.

— Я-то краем уха слышал, это по другому отделу проходит, — пояснил Хлебович, — но посмотрю, что там и к чему.

— Посмотрите, господин полковник, — со всем почтением посоветовал я. — С этим ремнём офицеры в бою смогут носить не только саблю или шашку, но и револьвер или пистолет.

— Толку от того пистолета,— полковник пренебрежительно хмыкнул. — Револьверы, конечно, получше, но дорогие больно. Да и неудобно сменные барабаны с собой таскать.

— А если будет револьвер подешевле? — закинул я удочку. — С несъёмным барабаном, перезаряжать который проще и быстрее?

— Такое возможно? — заинтересовался полковник.

— Более чем, — ответил за меня дядя. — Уже в самом скором времени мы сможем предоставить опытную партию таких револьверов для испытаний.

— Что же, буду ждать, — Хлебович улыбнулся и предложил по такому случаю выпить.

Выпили, полковник представился Константином Афанасьевичем и предложил мне в дальнейшем общаться без чинов, за что выпили отдельно.

— Хлебович на Кавказе со мной служил, — сказал дядя, когда мы отошли. — Офицер боевой, заслуженный, после ранений хотел в отставку выйти, но я ему помог с переводом в Военную Палату..

Что ж, значит, понимает, что возможность сделать полдюжины выстрелов для офицера в бою лишней не будет. Ценный для наших оружейных дел человек...

Пока я обменивался любезностями с полковником Хлебовичем, княжны наши себе нового собеседника — флотского лейтенанта примерно моих лет.

— Юрий, познакомься, боярич Алексей Филиппович Левской. Лейтенант Юрий Романович Азарьев, — княжна Александра взялась представлять нас друг другу. На мой взгляд, взялась неудачно. С лейтенантом мы в равных чинах, и вроде бы он, как офицер действующий, имеет преимущество перед офицером отставным, но у меня-то «георгий», а мундир лейтенанта пока что не украшала ни одна награда. Так что вполне можно было и его мне первому представить. Чтобы исправить недоразумение, я первым предложил лейтенанту перейти на «ты», то есть поступил как человек с более высоким положением.

— За что у тебя «георгий»? — спросил Юрий, когда мы выпили в честь перехода к неформальному общению. Он, похоже, такими проблемами не заморачивался.

— За Парголово, — ответил я.

— Да, жаль, флот на эту войну не успел, — посетовал Юрий.

— Как я понимаю, шведы потому и начали войну зимой, чтобы наши корабли не могли действовать, — Юрий посмотрел на меня с удивлённым уважением. Ну да, сухопутный отставник, хоть что-то во флотских делах понимающий — зверь редкий.

— Я в Корсуни [2] служу, — Юрий пожал плечами. Да уж, ему-то на этой войне вообще ничего не светило. — Сейчас в отпуске.