…Даорака взяли за руки и ноги, куда-то перенесли.

– Глаз зрит – Избранник! – заорал кто-то.

– Избранник! – подхватила толпа.

Мне помогли подняться. Ни одной царапины… Кто бы мог подумать? Ни одной, мать вашу, царапины!

– Избранник! – вопили синфеонцы.

– Нила! – я тщетно пытался перекричать толпу. Сотни рук тянулись со всех сторон. Каждый стремился прикоснуться ко мне. – Нила! – я отталкивал эти руки, силясь протиснуться к летчице. – Что с Нилой?

Убийцу окружили. Те сотни рук, что прежде благоговейно касались меня, превратились в лапы тигров.

Хриплый крик наемника утонул в многоголосом гвалте. Я увидел… над толпой сначала взлетели обрывки одежды, потом – куски плоти, а потом – истекающие кровью внутренности и кости, выломанные из суставов.

Я вспомнил изувеченное лицо Даорака Лжеца, знатока сфер из Джавдата. Наверное, с ним поступили похожим образом.

Благословенна толпа… Ей что карать, что миловать. Одна отрада.

Много прошло времени или мало, – мои внутренние часы остановились в тот момент, когда безымянный террорист расстрелял нас из автомата, – но я все же оказался внутри белокаменного особняка с куполами. Диван собрался, чтобы увидеть Избранника, многие заседающие прибыли с других планет, и никто не собирался откладывать дело в долгий ящик. Несмотря на то, что Избранника едва не убили на пороге зала совета. Несмотря на то, что Даорак погиб, а Нила и Васант отправились на попечение к оджха-целителям.

Здесь как на войне. Кровь единиц не в счет, когда речь идет о великой цели, о которой я ни сном, ни духом.

В сопровождении гвардейцев я поднялся по каменной лестнице в просторный зал под куполом, испещренным когда-то яркими, а теперь потускневшими под слоем пыли фресками. Я успел разглядеть только очертания гигантского мирохода в окружении бипланов да приветствующие его толпы. Пот заливал глаза, катился по спине градом. Новая одежда, пожертвованная асурами, оказалась мне мала, воротник тер шею, а кургузые рукава были как у клоуна. Служители вывели меня на середину зала, свободную от ковров и подушек, на которых восседали высшие асуры Колеса. Собственно, никакого дивана не было, и вообще – никаких возвышений. Мы как будто находились не в средоточии власти, а в школьном спортзале.

…Сидящие на Диване похожи друг на друга, как посвященные или раджи. Это – еще одна прослойка внутри спаянной родственными связями касты асуров. Все они невысокого роста, щуплые, головастые, большеглазые. «Серые человечки» из газетенки про инопланетян и магию. На широких лбах – одинаковая татуировка. Оранжево-красные языки пламени. Человечки смотрели на меня, ожидая, что я начну.

– Меня зовут Лазар, я – астролетчик в чине орбитер-майора. Появился здесь… появился… Брахма знает, сколько дней и ночей назад! В своем мире я умер.

Слова, которых не было в языке народов Колеса, нехотя выбирались из меня. Нехотя и мучительно. Если бы не легкий гипноз кого-то из посвященных, мозги Сандро Урии задымились бы от перенапряжения.

– Что такое «рётчик»? – поинтересовался один из асуров. – Мы поняли, что это слово из твоего языка, но не поняли его значения.

– Астролетчик – это примерно то же, что и водитель мирохода, – пояснил я. – Но у нас нет дыхания Брахмы. Наши мироходы летят на огромной скорости через пустоты протяженностью в сотни тысяч и даже миллионы фарсахов.

– Это ты нарисовал? – спросил один из «серых человечков», передавая через слугу мои наброски. – Что ты нарисовал?

– Да, я пытался схематично изобразить имеющиеся в моем мире технологии…

Я замечаю, что их интересуют не боевые «Тайфуны» и не могучие «Вулканы-М». Их зацепило другое…

– Что это? – гнусаво спрашивает дряхлый асур, занявший почетное, центральное место. Все расселись по полу – кто на циновках, кто на подушках, – я же возвышаюсь над ними, как воспитатель над малыми детьми, копошащимися на ковре игровой комнаты.

Слуга подсовывает мне лист.

«Прямоточный воздушно-реактивный двигатель», – хочу ответить.

– Огненный сосуд, – мямлю я, – ловит встречный поток воздуха из дыхания Брахмы и преобразует его в энергию. Там стрелочками показано, как и куда…

– Ясно, – обрывают меня. – А вот это что?

«Турбореактивный двигатель». Почему же вы, болваны головастые, не понимаете мой язык?

– Огненный сосуд, – снова я пытаюсь подобрать слова и с горем пополам объясняю принцип действия.

– Это что?

«Шаках вас раздери! Это – жидкостный ракетный двигатель!»

– Огненный сосуд, – повторяю я.

Сейчас решается моя судьба. Они не говорят об этом прямо, но каждый из «серых человечков» глядит на меня с видом присяжного заседателя. Я же думаю о Ниле, в теле которой засели три пули. Слава Глазу, на ней был полетный костюм, который, как выяснилось, армировался плотной кожей и даже стальной проволокой. Я надеюсь, в касте врачевателей и колдунов оджха огнестрел лечат не только при помощи бубнов и ритуальных плясок.