— Где вы все это добыли? — спросил я с нескрываемым изумлением, глядя то на Ивана, который с довольным видом спрыгнул с коня, то на горы этого технологического сокровища. — Свалку старой Империи ограбили, что ли?

Кречет хохотнул, его обветренное лицо расплылось в широкой, усталой улыбке.

— Пришлось попотеть, барон, — сказал он, похлопав меня по плечу. — Очень попотеть. Но оно того стоило, а? Вечером, за ужином, расскажу все в подробностях.

Не теряя времени, мы всем поместьем принялись разгружать это добро. Работа кипела. Солдаты, хламники, мои крестьяне — все таскали, сортировали, складировали. Металл — к кузнице. Полимеры и провода — под специальный навес, который я велел соорудить заранее. А ящики с драгоценной электроникой ко мне в кабинет.

Вечером все имение гудело, как улей. Был устроен настоящий пир. На огромных кострах жарились туши кабанов, которых воины подстрелили по дороге. В котлах варилась сытная похлебка. Из Новгорода, словно на опережение, царь-император Долгоруков прислал несколько бочек хмельной браги и пива — в знак благодарности и для поднятия боевого духа.

Люди ели, пили, смеялись, делились новостями. Воины, вернувшиеся из похода, были героями вечера. Они рассказывали о Диких Землях, о руинах, о том, как отбивались от каких-то мелких тварей, как находили этот бесценный хлам. В их рассказах было и хвастовство, и усталость, и гордость за проделанную работу.

Мы с Иваном и сотниками сидели за отдельным столом, который для нас вынесли поближе к огню. Тепло от костра приятно согревало, отгоняя прохладу октябрьского вечера. Вокруг гудел праздник, но за нашим столом царила иная атмосфера — не безудержного веселья, а спокойного, мужского разговора, подведения итогов тяжелой, но успешной операции.

— Как и обсуждали ранее, мы поехали в то новое место, — начал Иван, отпивая из своей кружки. Его голос был хриплым от усталости, но в нем слышалось удовлетворение. — Тяжело было по первой, Саш. Очень тяжело. Места там… дикие. Еще дичее, чем у старой заставы. И тварей — видимо-невидимо. Мы старались не лезть на рожон, обходили стороной их гнезда, но… без стычек не обошлось. Сам понимаешь, сотня людей в таком месте, это не хухры-мухры. Тяжело не оставить следов и не разносить шума.

— Угу, — только и хмыкнул Игнат, новгородский сотник, который до этого молчаливо прислушивался к нашему разговору. Он отставил в сторону свою кружку с брагой и посмотрел на меня своим тяжелым, серьезным взглядом. — Боялись, что и живыми не выберемся. Пару раз нас так прижимали, что я уж думал, все, конец. Если бы не ребята Ивана, которые знают эти леса, как свои пять пальцев, да не новое оружие, — он кивнул в сторону, где лежали арбалеты «ККМ-2», — то мы бы там и остались. Удобрением для местных мухоморов. Но, барон, хочу отметить, что эти игрушки многого стоят. Их скорострельность, легкость и убойность позволяли провернуть многое там, где обычный арбалет скорее всего бы подвел.

— Выбрались же! — зычно встрял в разговор Борис Рыжебородый, сотник Романовича. Он как раз откусывал от огромного, дымящегося свиного окорока здоровенный кусок мяса, и говорил с набитым ртом, что, впрочем, никого не смущало. — Эти сраные твари не знали, на кого нарвались! — воскликнул он, потрясая в воздухе мясной ногой, словно это был боевой топор. — Мы им такого жару задали! Они нас еще долго помнить будут!

Иван хохотнул.

— Некому там нас помнить. Никого ж не осталось.

— Птицы пусть вести разносят! — не унимался Борис. — Мыши, там всякие, пауки! Они-то все видели!

Про себя я невольно отметил, как же точно подчиненные порой отражают характер своих правителей. Вот сидят они, два сотника. Игнат — сдержанный, рассудительный, немногословный, как и его государь Алексей Петрович Долгоруков. И Борис — громкий, прямолинейный, любящий хорошую драку и сытную еду, точная, хоть и слегка утрированная, копия Олега Святославовича Романовича. Сила и мудрость… или, в данном случае, ярость и расчет. Интересный тандем. И, как показала практика, весьма эффективный.

— Главное, что все целы, — подытожил я. — И что вернулись не с пустыми руками. То, что вы привезли, Иван, — я обвел взглядом горы лома и ящики с компонентами, аккуратно сложенные у кузницы, — это не просто хлам. Это — фундамент.

— Мы и сами это понимаем, барон, — кивнул Кречет. — Когда нашли те ящики… с этими твоими… ну, штуковинами мелкими, — он имел в виду электронику, — то поняли, что это что-то важное. Поэтому и тащили их, как самое дорогое. Хоть и не знали, на кой-черт они тебе сдались.

— Пригодятся, Иван. Еще как пригодятся, — я улыбнулся. — Из этого «хлама» мы скоро будем делать такие вещи, которые вам и не снились. Броню, которая держит удар топора. Инструменты, которые режут сталь, как масло. А может, и что поинтереснее.

Я видел, как загорелись глаза у моих собеседников. Перспектива получить не только новое оружие, но и неуязвимые доспехи, явно будоражила их воображение.

— А как насчет «огненных труб», барон? — не удержался Борис, прожевав наконец свой кусок мяса. — Царь Олег Святославович все уши прожужжал про них после разговора с тобой. Когда начнем их делать?

Я вздохнул. Огнестрел. Вечная тема, которая так волновала этих воинов.

— С этим сложнее, Борис. Как я уже говорил, для этого нужен порох. А с его производством пока проблемы. Но, — я сделал паузу, видя, как вытянулись их лица, — я работаю над этим. И, возможно, скоро у меня будет решение. Но пока… пока сосредоточимся на том, что можем сделать здесь и сейчас. А именно — на броне. Мне нужно будет несколько дней, чтобы доработать чертежи и подготовить «Феникс» к производству первой партии. А вам, — я посмотрел на Ивана и сотников, — нужно будет хорошо отдохнуть. И подготовить людей к новым вылазкам. Потому что сырья нам понадобится много. Очень много.