В орде Алкаина было много кузнецов, которые производили отменное оружие. Кроме того, недавно были разбиты два русских отряда, из тех охотников, которые не хотят дожидаться непосредственно у него начало войны, а уже сейчас нападают на башкирские отряды. Так что продавал Алкаим в основном трофейное оружие.

Вот, и сейчас, здесь, рядом с Уфой, Алкаин выполнял не только взятые на себя обязательства по помощи одному очень странному русскому капитану гвардии, но и торговал. Совмещал одно важное дело с ещё более важным.

Башкиры отлично знали эти места, и у них были определённые договорённости, где можно было бы встретиться для торга, но так, чтобы вдали от русских патрулей.

Правда была опасность, что союзные русским башкиры могут понять, где собираются для торга и разговоров степняки. Но удрать небольшому отряду всегда получиться.

Алкаин спешил в условное место. Ему уже сообщили, что уважаемые в Уфе люди ищут именно этого башкирского старейшину. И у старшины проступили на лице признаки удивления, когда Алкаин увидел, кто его искал.

— Скажи, уважаемый Али, а почему ты вышел со мной на связь, а не достопочтенный Мустафа? У меня все договоры с твоим старшим братом, — после приличествующих при встрече слов и поклонов спрашивал Алкаин. — Почему твой человек так спешил, что загнал прекрасного жеребца? И даже молитва Всевышнего не помогла оживить прекрасное животное.

Алкаин и сам уже направлялся к Уфе, чтобы передать согласие на продажу части реки Миасса Искандеру Норову. Но передвигался не спеша, внимательно изучая, что происходит в степи. Ну и другую цель имел Алкаин, когда посещал все окружные земли башкир.

Это уже решено и сразу, как только спадёт снег, состоится курултай — собрание всех, или многих, старейшин башкир. И нужно будет принимать окончательное решение о начале войны, или же виниться, запрашивая начало переговоров.

Алкаин уверен, что с русскими можно помириться, что война принесёт ещё больший упадок башкир, и сам говорил многим батырам, чтобы они воздерживались от агрессии, и своих людей посылал их старшинам и к воинам разных родов и орд.

Между тем, Али, младший брат торговца Мустафы, главного торгового партнёра Алкаина, продолжал жаловаться:

— Это по твоему желанию, батыр Алкаин, мой брат по-особенному относится к капитану Искандеру Норову. Почему твой русский друг схватил моего брата и отправил его под стражу? — явно пытаясь сдерживаться, говорил Али.

Самому Алкаину было непонятно, почему Искандер Норов так себя ведёт. По крайней мере, башкирский старшина, только лишь попросил Мустафу, как своего друга, по возможности не задирать сильно цены, если только капитан Норов обратиться к нему с желанием купить какой-либо товар.

— Я узнаю, Али, что произошло. Ты можешь быть уверен, что если русский Искандер будет вести себя по отношению к твоему брату грубо, то он перестанет быть моим другом. Дружба с Мустафой для меня куда как важнее, чем с русским! — говорил Алкаин, при этом изрядно лукавя.

Конечно, дружить с бухарским купцом — это выгодно. Вот только если от русского гвардейского офицера будет помощь в урегулировании конфликта, то, конечно же, Норов более важный.

— Подожди меня, достопочтенный Али, я прикажу подготовить письмо Искандеру, — сказал Алкаин и махнул в сторону своего русского переводчика.

Башкиры не подходят близко к Уфе. Или делают это, но такими небольшими отрядами, по два-три десятка, чтобы не быть замеченными русскими разъездами. Сам Алкаин взял с собой полтора десятка воинов.

Вместе с тем, именно Уфа стала своего рода центром межнациональной торговли. Здесь, но четырьмя месяцами ранее, для всей своей орды закупался Алкаин. Он уже тогда понимал, что зима может быть очень суровой, а русские обязательно этим воспользуются и перестанут что-либо продавать башкирам.

Но, то и дело приходили разные башкирские батыры к Уфе, чтобы тут закупиться. А ещё среди русских находились и те, кто с удовольствием занимался контрабандой.

Однако, лучшим вариантом что-либо купить у русских оставались купцы из Бухары. И среди них Мустафа — наиболее важный.

— Вот, достопочтенный Али, та бумага, что должна помочь твоему брату выйти из ямы русских. Прошу лишь тебя не начинать кровную месть. Я почти уверен, что то, что случилось — это недоразумение, — сказал Алкаин, протягивая исписанный лист бумаги.