Уфа

22 октября 1734 года

Я сидел напротив бухарца и смотрел ему прямо в глаза. Сильный человек мне попался. Молчит, хоть бы вообще что-то сказал.

Или понимает, что я оказался в несколько затруднительном положении, в связи с тем, что удерживаю у себя видного торговца.

— Уважаемый Мустафа, ты ведь своим молчанием только больше меня дразнишь и вызываешь ещё больше подозрений. Если человеку есть сказать что-то в своё оправдание, он всегда это сделает, — сказал я, всё никак не принимая наиболее жёсткого решения.

То, что я взял под стражу Мустафу, оказалось своего рода ударом по всему городу. Оказывается Мустафа ещё немного выжидал время, чтобы продать в Уфе несколько немалых атар овец, своих коней, много ещё чего.

И все ждали Когда начнется эта распродажа. Ведь весной разразиться война, по крайней мере, так думают все те охочие люди, что прибыли в Уфу.

И поэтому торговля станет. Возможно, даже не на один год. Да и сам Мустафа о том говорил, что, если степь запылает, он не сможет привести в следующем году новый Караван. Так что мой поступок осудили. И сам Иван Кириллович Кириллов потребовал объяснений.

Как можно в свете такой обстановке пытать Мустафу? Это было бы несколько опрометчиво. Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж! И я готов и к такой жесткости. Это Восток, а он не прощает пустословия.

— Не там ты, Искандер, искать свой враг! — неожиданно всё же подал голос торговец. — И ты знать, что за мой добро к ты, ты платить понижение Мустафа.

— А тебе не показалось подозрительным, что ты торгуешь только со мной чаем?

Мустафа рассмеялся.

— Все в городе говорить, что ты, Искандер, великий воин. Многие смотреть, как ты бьёшь и как ты учишь воинов своих. Неужели ты так бояться своих врагов?

— Я не боюсь врагов явных, кто не трус и может встать напротив меня и сразиться. Я даже не боюсь врагов подлых, что могут подлость тайную сделать. Я лишь опасаюсь и защищаю себя, — сказал я и встретил непонимание.

В мой кабинет, куда я и повелел привести Мустафу для разговора, постучались.

— Входите! — выкрикнул я.

В помещение молча, почти строевым шагом вошел солдат и протянул мне свёрнутую свитком бумагу.

Развернув лист, я был удивлён тому ровному и аккуратному почерку, которым было написано послание. Подумалось, что даже в канцелярии её величества так аккуратно могут не писать, как тот, кто приложил руку к этому письму.

Я прочитал, поднял взгляд на торговца.

— Как могу я свою вину загладить? — спросил я у торговца. — Признаю, что ты не мог травить меня чаем.

Тот улыбнулся…

— Кабы я быть простым человек, то сказать, что не нужно ничего. Но Мустафа — торговец. Потому нужно… Мне нужно продать чай в Москва.

— То есть ты хочешь, чтобы я провел тебя или твоих людей прямо в Москву? Сейчас, перед зимой? — усмехнулся я.

— Да. Ты правильно думать, Искандер. Но могу я знать, что писать в письме и кто писать в твой письме? Почему ты перемениться к я? — спрашивал Мустафа.

— Разве же ты не догадываешься? Разве не знаешь ты Алкаина? — вопросом на вопрос отвечал я.

Сложно было сдерживаться и не начать открыто радоваться всем обстоятельствам, что были описаны в письме.

Меня прямо сейчас приглашали в Миасс, только лишь взяв с собой две тысячи рублей, чтобы расплатиться за покупку большой территории. Но большой или не очень зависело от того, насколько будет резвый и выносливый конь и умелый наездник.

Дело в том, что мне предлагалось купить за две тысячи рублей ту территорию, которую я или кто-нибудь из моих людей, сможет объехать в течение двух часов. Выходило, что одна тысяча рублей — это один час верхом на коне. То есть, нужно скакать вдоль реки два часа.

Что ж… Нужно подумать. На самом деле, это не так чтобы и очень много земли, если не просто нужны угодья для сельскохозяйственного поля, а золотоносная река. Мне нужно хотя бы километров сорок реки Миасс и ее притоков.

Понятно, что главное — зацепиться в том регионе, а потом каких пять-десять или сто километров можно просто лишь обследовать. А для того, чтобы прокормить людей, которые будут заниматься добычей золота, достаточно возделывать на первых порах сто десятин земли.

Так или иначе но большую часть продовольствия придётся закупать.

— Думать я, что теперь сказать. Это Алкаин меня просить с тобой торговать! Он молвить, что ты умный слова говорить, чтобы в степь пожар война не поджигать! — торговец демонстративно взялся за свою челюсть подёргал её в разные стороны. — Как после того с тобой дружба иметь? Твой человек ударить меня. Отдай мне голову того человека!

— Скорее я вырежу целую орду, чем стану своими людьми торговать. Я считаю, что это была шутка. А ты, уважаемый, не прибедняйся! Всё ты уже понял, всё ты уже решил. Так чего хочешь от меня? Чтобы мои люди сопроводили твой товар до Москвы?