Варя и Данилов

На десерт Дарина заказала таратин – теплый яблочный пирог с мороженым. Варя глянула на нее с завистью: диета и общий курс на похудание никак не позволяли сладенького, да вечером.

– Нам пора выдвигаться, – молвила ведьмочка, – мы с племянницей Ларисы встречаемся.

В этот самый момент у Вари зазвонил телефон. Она глянула на определитель – Петренко. Испугалась: что-то не так с Сенечкой?

Бросила: «Извините», – и, встав из-за стола, вышла на шумную улицу Марата.

На углу с Невским, как всегда в это время, нервно сигналили: авто, не успевшие повернуть налево, в очередной раз перекрыли путь троллейбусам, идущим по направлению к Московскому.

– Привет, Варечка, – раздался в трубке родной голос Петренко. – Как вы там, в Питере? Как Сеня?

– Прекрасно. Ваша жена замечательно с ним ладит. Спасибо вам обоим.

– Речь сейчас не об этом. Ты Дарину, эту ведьму так называемую, видела?

– Как раз сейчас с ней вместе. Обедаем.

– Чудесно. На ловца и зверь бежит. Знаешь, что я попрошу тебя сделать? Возьми-ка негласно у нее следы биовещества, пригодные для анализа ДНК. Стакан ее или там волосы с расчески. Я именно тебя прошу, потому что ты, разумеется, ловчее обернешься, чем муженек твой.

– Есть. Поняла. Сделаем.

Она не стала выспрашивать, зачем да почему, – знала, что полковник все равно ничего не расскажет.

Данилов

Евгения Дмитриевна Дороган оказалась не лыком шита.

Старушка их домой не пригласила, назначила встречу в кофейне на углу Некрасова и улицы Восстания.

По пути Данилов постарался войти в роль журналиста – каковым он в своей жизни не проработал ни дня. Закончив журфак, пошел переводчиком в западную рекламную фирму – испанский знал в совершенстве. Потом ему был явлен его дар, и он стал зарабатывать благодаря ему.

Поэтому сейчас вспоминал, что ему там втолковывали на семинарах и как он сам ковырялся в многотиражках и районках на летних практиках. Дарине мимоходом бросил:

– Ты права, представлю тебя фотокором – поснимаешь на телефон бабульку.

– Почему ж на телефон? Я и фотик с собой на такой случай таскаю.

Ведьма достала из своего шопера и продемонстрировала ему «Кэнон» со съемным объективом.

– Ну ты запаслива! – восхитился он.

Почти бегом пронеслись по улице Восстания, но все равно опоздали на двенадцать минут – пожилая женщина ждала их за столиком, попивала капучино. Небогато одетая, но самодостаточная, она выглядела на все свои семьдесят семь лет.

Они познакомились.

– Алексей, вам взять чего-нибудь? – пропела Дарина, переходя на «вы» и тем демонстрируя даме значимость «спецкора Данилова».

– Если только воды, пожалуйста.

– А вам? – Она обратилась к женщине. – Редакция платит.

– Спасибо, у меня все есть, и мне ничего не надо, – с достоинством отвечала пенсионерка.

Пока ведьмочка отходила и покупала у стойки напитки, молодой человек принялся расспрашивать племянницу Ларисы Дороган. Начал, как учили, с простых вопросов:

– Скажите, а вы когда-нибудь видели своего деда, Петра Ефремовича? Который под чужим именем появился в вашей семье в пятидесятых?

– Нет, – вовлекаясь в разговор, ответила Евгения Дмитриевна. – Не помню его совершенно. Хоть мне тогда уже лет восемь было, но в памяти ничего не сохранилось – только семейные легенды. А потом ведь дед Петр Ефремыч тогда всего раз к нам приезжал, и бабушка моя, Ксения Илларионовна, жена его законная, не очень-то радушно мужа приняла. Не с распростертыми объятиями. С лестницы, конечно, не спустила, но потом всегда, когда речь о нем заходила, губки поджимала и говорила: «Этот подлец». Я ее понимаю: прикинулся мертвым, исчез на двадцать лет, женился на другой женщине… А потом буквально вскоре после дедовского визита, через год или два, написала из Куйбышева его вторая, незаконная жена: дескать, Петр Ефремович скончался.

– А бабушка ваша, Ксения Илларионовна, долго потом прожила?

– В восьмидесятом ее похоронили.

Пришла от стойки Дарина с водой и чаем, подала напиток Данилову, налила ему из бутылки в стакан – тот поблагодарил сухим кивком. Села сбоку, стала отстраненно слушать.

– Значит, – продолжал расспросы «журналист», – историю про исчезновение вашего деда вы знаете как семейное предание?

– Да, мне отец, Дмитрий Петрович, обычно рассказывал. Ну и до перестройки эти разговоры в семье особенно не поощрялись, уж потом стало как за доблесть считаться: дед, мол, от репрессий сбежал, не дал себя перемолоть в сталинской мясорубке. Из «Огонька» корреспондент приходил, маму выспрашивал, отца – да и меня, а что я ему сказать могла?

– А ведь у вас в семье, – осторожно сформулировал главный для себя вопрос Данилов, – был еще один человек, исчезнувший бесследно? И даже раньше, чем дед? Ваша родная тетушка, Лариса Петровна? Она ведь пропала в тысяча девятьсот двадцать девятом, если я не ошибаюсь? Где-то в экспедиции, на Алтае? В возрасте девятнадцати лет?

– Да, ее так и не нашли, – сухо отвечала дама. – И вот о ней семья никаких известий точно не имела.

– Но ведь были, я знаю, странности? Какой-то звонок в вашу квартиру?