— Так это же означает… — прошептал он, и его голос дрогнул.

— Верно, — подтвердил Папа Легба. — До конца года этот мир будет поглощён Тенью.

Кощеев начал мелко дрожать — то ли от предвкушения, то ли от радости, то ли от первобытного страха, который всё ещё таился где-то в глубине его души. Несмотря на годы служения Тьме, он всё ещё сохранял частицу человеческого.

— Не переживай, Степан. Мои верные ученики и последователи перейдут со мной на другую планету, которую мы поглотим. Новый мир, новые возможности…

— Учитель, — с робкой надеждой спросил Кощеев, — я уже не так молод. Неужели Тени не даруют мне теневую жизнь? Возможность продлить своё существование, обрести новые силы…

Папа Легба усмехнулся.

— Нет. Теневая жизнь — для избранных. Для тех, кто достоин.

Кощеев поник. Он знал, что некоторые Маги Тени, достигнув определённого уровня, могли продлевать свою жизнь за счёт поглощения теневой энергии. Это было похоже на то, как если бы внутри тебя появлялся ещё один, теневой источник силы, который питал твоё тело, замедляя старение. Шикарный Дар, дарующий почти бессмертие. За исключением тех миров, где Теней нет вовсе — где ни один предмет не отбрасывает тень.

Легба как-то рассказывал ему о таких местах — там, где нет светила, где царит вечная, абсолютная ночь. Миры, где даже самый яркий магический факел не даст и частички света, где сам свет просто не работает, поглощаемый первозданной тьмой.

Какая ирония: чтобы была тень, обязательно должен существовать свет. Именно поэтому война первых стихий, борьба Тьмы со Светом, всегда выглядит несколько смешно для тех, кто понимает суть вещей. Это вечное противостояние, в котором нет победителей.

Папа Легба, словно прочитав его мысли, возразил:

— Мы перейдём туда через смерть, — он расхохотался своим скрипучим смехом. — Так же, как я здесь оказался. Но не переживай, тебе понравится. Начать жизнь с самого нуля, имея всё при себе. Тебе не нужно будет прислуживать кому-то ещё. Ты сможешь с самого начала добиться всего сам и показать свою полезность. И у тебя будет куда больше сил, чем сейчас.

Услышав это, Кощеев заметно оживился. Он готов на всё. Новый мир, новая жизнь, безграничная сила… Это было именно то, о чём он всегда мечтал.

Правительственная резиденция

Город Вена, Республика Австро-Венгрия

Правительство Австро-Венгрии пребывало в глубоком унынии. Недавние события повергли их в состояние, близкое к отчаянию.

Тщательно выстроенные планы рушились один за другим, как карточный домик под порывом ураганного ветра.

Вспомнилось, как они когда-то хихикали, пропуская прусские войска через свои земли. Тогда Лихтенштейн казался им мелкой, надоедливой мухой, которую легко прихлопнуть.

А теперь что?

Теперь эти самые пруссаки заключили союз с этим самым Лихтенштейном! И Австро-Венгрия, великая и могущественная, осталась сидеть в луже, как тот самый дурак, которого обвели вокруг пальца.

Надежды, возлагаемые на османов, тоже оказались мыльным пузырём. Казалось, ещё немного, и их янычары победным маршем пройдут по улицам Вадуца. Но нет! Вместо победы — позорное отступление. И теперь их армия, как саранча, топтала австро-венгерские земли, пожирая последние запасы и сея панику среди мирного населения. Да, османы всё ещё были союзниками, но их присутствие на территории республики уже начинало напоминать оккупацию.

А тут ещё и Китай! Эти хитрые азиаты, которым австрийцы уже неоднократно указывали на недопустимость нарушения воздушного пространства и вмешательства в европейские дела, теперь отвечали с откровенным, почти издевательским пренебрежением: «Да ладно! Кто бы говорил? Не учите отца е…». Ну, то есть — яйца курицу не учат. И продолжали свои полёты, как будто Австро-Венгрия — это не суверенное государство, а какой-то проходной двор.

Стратегия прямых угроз и военных авантюр потерпела сокрушительное фиаско. Стало очевидно — нужны кардинальные перемены. Иначе — полный коллапс.

Президент Леопольд Фердинанд собрал своих четырёх сыновей на экстренный совет.

— Что делать?! — спрашивал он, останавливаясь перед сыновьями. — Что нам теперь делать?!

Один из сыновей — Йожеф — тот, что любил играть в стрелялки на телефоне даже во время государственных совещаний, не отрываясь от экрана, предложил:

— А что, если мы поможем Османам авиацией, пап? Жёстко так! Начнём сбивать китайские ракеты, там, ещё что-то… Ну, покажем им, кто тут главный!

Отец смерил его таким взглядом, что сын инстинктивно вжал голову в плечи и снова уткнулся в телефон.