— В общем, у них тоже присутствуют аномалии. Не такие, как у тебя, едва заметные флуктуации, но при усердии, заметить их можно. То есть в сравнении с навыками обычных пользователей, у которых все работает на строгих физических принципах, пусть и с помощью Системы, у них они мощнее. У них они действуют больше по воле своих создателей, подчиняясь мыслям и желаниям. Но я заметил, что ограниченно, не как у тебя.

— Ограниченно? — Заинтересовался я оговоркой.

— Да. Возьмём, к примеру даже вашу первую десятку. Там вообще интересно получилось. Четыре человека получили четыре стихии. Огонь, воздух, воду и землю. Каждый из них — виртуоз в своей стихии, обладая чем то, что очень напоминает твои способности, но в других полный и абсолютный ноль, тогда как ты способен делать что угодно, в том числе комбинировать свои навыки. На данный момент они возможно даже сильнее тебя в своей специализации. Тот же Пётр в Африке, отбиваясь от ящеров, творил невероятные вещи, выстраивая целые подземные города.

Я невольно вспомнил планету, на которой провел пару недель вынужденного отпуска. Я тогда нажрался и очнулся на огромном каменном плато, из которого росла здоровенная каменная колонна. Ещё тогда удивился тому, что сделал в бессознанке. Видимо алкоголь растормозил моё сознание, сняв ограничения и я развлекался.

Хмыкнул на его слова. Может они в чём-то и сильнее, но потенциал у меня в тысячи раз больше, да и насчёт силы можно поспорить. У меня просто не было необходимости для такого напряжения всех сил.

— Так может их можно использовать в качестве канала связи для взлома Системы?

— Не выйдет.

Честное слово, он сейчас выглядел как учитель, объясняющий прописные истины нерадивому школьнику, прогуливавшему уроки.

— Всё, что у нас сейчас есть, завязано на твой личный канал связи с Системой. Чтобы переключиться на их, должен произойти абсолютно тот же перечень событий, что и с тобой, начиная от отправки человека сюда, к нам, в качестве пленника. А я не замечал, чтобы Система как-то была озабочена их безопасностью. В отражении нападения на Землю они принимали живейшее участие, не раз проходя по грани. Такое ощущение, что они отработанный материал, не сильно то уже и важный.

— Значит, всё-таки я избранный. — Пробормотал я вполголоса.

— Именно. Называть можно как угодно, но второго такого человека не найти. Уникальная комбинаторика шансов привела нас в эту точку. Соединила мои мозги и твои возможности, подарив шанс на возвышение.

У него прям как у злодея из мультиков бликанули очки на этом моменте. Кстати интересно, почему Система ему не починила здоровье? Хотя он же говорил, что его похитили задолго до всех событий и по факту, в порталах он не прокачивался.

Сбив меня с мысли, он продолжил.

— Так что спасти галактику можем только мы.

— Слушай… — Решился я озвучить мысли. — А зачем вообще спасать? От чего?

Дмитрий враз стал серьёзней и вокруг него вспыхнули сотни голографических экранов. И их всех объединяло одно. Катастрофы.

Гибнущие планеты, тухнущие светила, появляющиеся и исчезающие чёрные дыры, гибнущие цивилизации — в основном правда очень низкого уровня развития, докосмического. Множество страданий и смертей.

Где то, конечно, он создавал новые миры — но часто, даже это приводило к катастрофам. Классическая задача трёх тел и определение влияния сил гравитации на каждую из них. Создаваемые планеты сходили с орбит, сталкиваясь с другими или находя конец в короне своей звезды, сгорая в беспощадном огне.

Система действительно ещё только училась, осваиваясь со своими возможностями и не всегда у неё это получалось.

— Квантовый бог — не добрый старец из сказок. — Серьёзным тоном начал говорить Дима, озвучивая мои мысли. — Он скорее, как ребенок, не осознающий свои возможности. Но он учится. Быстро учится. Частенько ломая при этом свои игрушки. Я видел, как он стирал с лица планет целые города, и одновременно с этим, в другом месте, восстанавливал леса и создавал моря. Бог, у которого нет, правил, нет морали. Есть только любопытство. Опасное, бездушное, искреннее любопытство к своим возможностям.

— А человечество — это одна из его игрушек. — Добавил я, внезапно всё осознав.

— Совершенно, верно. Люди — его игрушка. Первая, самая любимая, и пока ещё нежно лелеемая. Но даже её ждёт одна судьба — быть либо выброшенной, либо забытой, либо намеренно сломанной — как напоминание о моментах слабости.

С такой точки зрения я ситуацию не рассматривал. Ведь я помню, что даже первоначальные чувства к людям у Системы были далеки от любви и бережливости. Первые порталы и вовсе были чрезмерно кровавыми и жестокими, с большим количеством жертв, и лишь в дальнейшем снизился накал страстей и выживаемость стала достаточно приемлема. А когда ты воспринимаешь некий объект как инструмент, то к нему нет жалости, есть лишь прагматичность, а иногда и желание заменить на нечто получше, пофункциональнее.

Теорий, которые я мог придумать за сохранение человечества — было немного. Система, обладая полным доступом к человеческой культуре и философии, в теории могла принять постулат о ценности жизни и разумной эмпатии, хотя как показала практика, это был спорный вопрос. Какое то время она была даже похожа на «старшего брата», стремящегося защитить человечество от самоуничтожения. И первые шаги, по уничтожению ядерных запасов, намекали на истинность. Но в дальнейшем что-то пошло не так! Люди снова начали делать бомбы, делить планету — и никакого противодействия от Системы не возникало.