Откинувшись на спинку стула, я задумчиво уставился в потолок, но резкая трель телефонного звонка прервали мои размышления.

— Алло! Слушаю, Вас! — сняв трубку с рычагов, произнёс я.

— Тимофей Васильевич, срочно прибудьте ко мне в кабинет, — услышал я в трубке спокойный голос регента, — и захватите с собой справку по политическим партиям, которую вы мне сегодня обещали представить.

— Слушаюсь, Ваше императорское высочество. Через двадцать минут буду.

Положив трубку на рычаги, задумался. По политическим партиям, которые стали образовываться в Российской империи перед выборами в Государственную Думу мой доклад планировался сегодня после обеда, ближе к семнадцати часам.

«Что же заставило Михаила вызвать меня с утра? — Задал я сам себе мысленно вопрос. — В это время он обычно только завтракать начинает, как правило, вместе с Еленой Филипповной и племянниками. А тут уже в кабинете находится, откуда и звонил. А времени только восемь часов шесть минут! Что же произошло?!»

С этими мыслями, открыл сейф и достал из него папку с материалами по политическим партиям. Чувствую, скоро придётся на каждую партию и её лидеров отдельные «талмуды» заводить. Достав из папки-скоросшивателя десять листов с аналитической запиской, папку положил на место, а листы справки быстро пробежал по диагонали глазами.

Подумав немного, взял с собой и материалы по Витте. Пора Михаилу Александровичу ознакомиться с этими бумагами и решить предварительно, что будем делать с этим человеком, который, можно сказать создал своё финансовое государство в государстве.

«Министерство финансов, — совсем недавно прозвучало в консервативной газете „Новое время“, — оказалось государством в государстве. Оно командует собственным войском, имеет свой собственный флот под особым флагом, свои железные дороги за пределами Империи, своих дипломатических представителей. Под скромным наименованием коммерческих или финансовых агентов Министерство финансов, начиная с 1893 года, содержит за границей своих собственных посланников».

И это газетное высказывание, взятое в качестве эпиграфа для аналитической записки по деятельности Витте, вовсе не было преувеличением. Действительно, Сергей Юльевич в настоящий момент располагал весьма разветвлённой сетью своих постоянных представителей в столицах крупнейших стран мира.

Институт коммерческих агентов русского Министерства финансов за границей был учреждён ещё в 1848 году. Сразу же после вступления на пост министра финансов Витте принялся за реорганизацию этого института, влачившего до того жалкое существование. Помимо Парижа, Лондона и Берлина, было открыто агентство в Вашингтоне. Вслед за тем были учреждены агентства в Константинополе, Брюсселе, Иокогаме, а позднее и ряде других городов. В октябре 1898 года коммерческие агенты были переименованы в агентов Министерства финансов и причислены к составу русских посольств и миссий с распространением на них всех тех прав и преимуществ, которыми пользовались за границей военные и морские агенты.

На должности агентов Витте назначил лиц, пользовавшихся его полным доверием и, как правило, имевших связи в промышленных или финансовых кругах тех стран, где им предстояло работать. Таким образом, Витте обзавёлся собственной финансово-дипломатической службой и беззастенчиво использовал её для решения своих вопросов.

Под эти размышления я, как и сказал по телефону, через двадцать минут, добравшись в блиндированной карете от здания Аналитического центра до Гатчинского дворца, входил в кабинет регента, предварительно спросив разрешения.

— Проходи, Тимофей Васильевич. Я чего с утра тебя позвал. Вчера поздно вечером ко мне Саша пришёл и попросил сегодня организовать для него верховую прогулку. Я не смог ему отказать. Так что, если есть желание, присоединяйся, — такой новостью встретил меня великий князь.

— С большим удовольствием, Михаил Александрович, — радостно ответил я.

Я действительно обрадовался. В Гатчинских дворцовых конюшнях, где теперь располагались и конюшни с казармами Лейб-гвардии Кирасирского полка содержались отличные кони. А то я в последнее время всё чаще разъезжаю либо в бронированной карете, либо на броневике три раза ха-ха-ха, два раза хи-хи. А почему? А потому, что бумаги, которые привёз сейчас для регента, находятся в металлическом чемоданчике, обшитом чёрной кожей, с кодовыми замками и цепочкой с наручником, от которого ключи только у меня и регента.

Так что верхом с таким грузом не поездишь, из-за чего искренне обрадовался возможности прокатиться верхом на хорошем коне, размяв косточки. Александр, как и его покойная бабушка — императрица Мария Фёдоровна, несмотря на свои неполные десять лет был заядлым лошадником и очень хорошо держался в седле. Для него специально держали на дворцовой конюшне сначала пони, а теперь невысокого, вороного мерина кабардинской породы, который был отлично выезжен и слушался Александра, как собака.

У меня же любимцем был жеребец андалузской породы по кличке Пират, такой же весь чёрный, как мой Беркут, только без белой звёздочки на лбу. Настоящий испанец, такой же горячий и взрывной. Каждая поездка на нём начиналась со схватки за лидерство. И лишь почувствовав на себе опытного наездника, Пират становится послушным.

Ещё одним интересным моментом во время этих конных прогулок была стопроцентная встреча с командиром Кирасирского полка генерал-майором Христофором Платоновичем фон Дерфельденом, который был дядей и воспитателем Анны Васильевны фон Дерфельден.

Она была дочерью офицера, который погиб во время русско-турецкой войны. Мать умерла от инфлюэнцы, когда девочке было пять лет. После этого Анну взял к себе на воспитание младший брат отца — Христофор Платонович, который на момент нашего знакомства тринадцать лет назад в звании подполковника занимал должность заместителя командира Лейб-гвардии Уланского Ея Величества полка, стоявшего в Петергофе.