На утро, Петька пришел ни свет ни заря.

У коновязи уже стояли оседланные лошади. Иван проверял подпруги, а Пахом укладывал последние пожитки в дорожные сумы. Захар, заложив большие пальцы за пояс, неторопливо расхаживал вокруг них, время от времени останавливаясь и что-то подсказывая.

— Так вот, слушай внимательно, — говорил он, обращаясь к Ивану. — В городе первым делом идёшь с донесением. Не мешкай, не заглядывай по кабакам.

Иван кивнул, пряча улыбку в густой бороде:

— Понял. Сначала дело.

— И с пленников глаз не спускай, — продолжал Захар. — Ночью по очереди дежурите с Пахомом. Коли который сбежит, с тебя спрос будет, понял?

— Понял, понял, — Иван затянул последний ремень и выпрямился. — Не впервой мне с такими ездить. Доставим в целости и сохранности.

Фома, до того молчавший, подошёл ближе и прокашлялся:

— А может, и мне с вами съездить? — предложил он, поглядывая на воз. — Чай, и мне бы пригодилось кое-чего прикупить. Да и помощь лишней не будет.

Иван покачал головой:

— Если по мелочи, то и сам справлюсь. Есть у меня хорошие знакомые купцы, что три шкуры драть не будут. А ты лучше здесь оставайся, мало ли что.

Захар согласно кивнул:

— Прав Иван. Здесь людей и так немного, каждая пара рук на счету.

Фома вздохнул и отступил:

— Ну, коли так… Тогда хоть привезите что надо.

— Говорите что — привезем.

Я стал перечислять, что могло понадобиться в деревне.

— Муки ещё возьмите, — говорил я. — Рубахи новые нужны, да сарафаны для баб. Порты мужикам можно взять. Обувь всякую — лапти, сапоги, валенки на зиму бы не помешали. — Я призадумался, чего еще нужно.

— Чай не забудь, — вспомнил я. — Пусть немного, но обязательно привезите. И свечей купите побольше, дни скоро будут становиться короче.

Иван кивал, запоминая:

— А деньги-то дадите на заказы? — Посмотрел на меня Иван.

Я хмыкнул и ответил:

— За деньги и дурак купит. — Захар с Фомой заржали. — Конечно дам немного денег, но это так — на всякий случай. А так — телегу сейчас загрузим досками и будут вам деньги. Еще и сдачу чтоб привезли. И не транжирьте попусту.

— Митяй то готов? — спросил я, оглядываясь.

— Готов, — отозвался Пахом. — Уже Ночку чистит, запрягает.

Когда солнце поднялось уже на ладонь над горизонтом, из погреба вывели пленников. Четверо хмурых мужиков с всклокоченными бородами щурились на свету. Руки у них были связаны сзади.

— Попарно привяжите их к лукам седел, — распорядился Захар. — Пусть пешком идут, так надёжнее будет.

Те переглянулись и тот, что на меня замахивался стал грубо и с властными нотками ругаться.

— Да вы знаете кто мы? Вас же сгноят в компостной яме, на дыбу повесят и…

Я не стал дожидаться продолжения полёта его фантазии и с размаху заехал в скулу. Тот как стоял так и рухнул на землю.

— Еще хоть слово услышу — скажу что так и было…

А сам повернулся к Ивану с Пахомом и строго сказал:

Как только говорить начнут — или кляп в рот пихайте или по темечку обухом, только главное, чтоб до города живыми довезли. А в каком состоянии — не важно. Все понятно?

Иван с Пахомом кивнули. Но на самом деле, я все это больше говорил для этих бандитов, чем своим людям. Надеюсь, они сделали правильные выводы.

Служиве же ловко каждого пленника привязали прочной верёвкой к седлу, оставив достаточно длины, чтобы тот мог идти, но не более того.

Захар лично перепроверил путы, дёргая за узлы и осматривая верёвки. Кивнув сам себе, остался доволен:

— Так-то лучше. От таких всего можно ожидать.

Я отвел Ивана в сторону, туда, где нас никто не мог подслушать:

— Слушай внимательно, — понизил голос до шёпота. — С пленниками беседы не вести — помнишь, что государев человек говорил?!

Иван посмотрел мне прямо в глаза, всякая улыбчивость пропала с его лица:

— Конечно помню, Егор Андреевич. Ни слова с ними не перемолвлюсь.

Я достал из-за пазухи запечатанный сургучом конверт и вложил ему в руку:

— Береги как зеницу ока. Полиции передашь. Желательно кому-то из старших, понял?

Иван осторожно спрятал конверт за пазуху, под рубаху:

— Понял. Сделаю всё как надо.

Последние приготовления были закончены. Пахом взобрался на своего гнедого, Иван сел на серого в яблоках жеребца. Митяй легко вскочил на телегу и пристроился поверх досок. Воз, запряжённый Ночкой, был готов тронуться.