Ксу кивнула.

— Делай все, что считаешь нужным.

— Мне понадобится соль, зола и зеркало. И полчаса, чтобы остаться с ним один. Попробую понять все, что смогу. А тебе рекомендую найти специалиста.

Она задумалась на пару мгновений и кивнула со словами:

— Подготовь все, что попросил господин Лао. Ты остаешься с ним и выполняешь любые его приказы. Не вмешивайся в его действия, пока он не прикажет.

— Слушаюсь, госпожа. — Юноша поклонился и вышел быстрым шагом, чтобы принести мне все необходимое.

Я чуть усмехнулся, глядя на нее, и спросил:

— Тебя не пугает оставлять в сокровищнице семьи мастера-вора? — Она вернула мне усмешку со словами:

— Я оставляю в сокровищнице друга, который пытается спасти мою жизнь.

— Спасибо, — сказал я. — Это займет немного времени. Но то, что мы найдем, может многое объяснить. Или — запутать еще сильнее.

Ритуальные предметы прибыли быстро. Хоу Цзэ вошел бесшумно, как и подобает хорошо выученному слуге, но в его руках чуть дрожало зеркало. Юноша ощущал неправильное и боялся, но его верность госпоже была выше страха. Достойный слуга.

Я принял все молча: круглая чаша с белой солью, мешочек с пеплом из сандала, плоское зеркало в раме из черного дерева. Уголок его был сколот — хороший знак. В древней традиции зеркало без изъяна не отражает Изнанку, а только красоту.

— Оставь все и выйди. Закрой за собой. — Коротко отдав приказ, я начал дыхательную гимнастику. Мне далеко до мастера ритуалов, но этот — один из базовых. Проблема была лишь в том, что у него очень много условий для выполнения, но на счастье Ксу моя связь с Изнанкой закрывала большую часть из них.

Юноша поклонился и вышел, тихо притворив за собой дверь. Внутри остались только я, гребень и воздух, наполненный древней тишиной, которая, казалось, существовала здесь задолго до этого поколения семьи Цуй. Здесь хранились вещи с историей. И если быть честным — с тяжелым шепотом прошлого. Я слышал этот шепот с той стороны. От многих вещей в этом месте веяло смертью. Но хуже было другое: тут пахло плохой смертью.

Я медленно выдохнул, расстелил перед собой тонкую ткань, выложил на нее соль в круг, оставив на севере узкий проход — вход и выход в царство Изнанки. В центр положил зеркало. Пепел высыпал полумесяцем вдоль края круга, чтобы обозначить фазу умирающей луны. Затем поставил гребень на подставку, словно это не реликвия, а оружие. По сути, оно и было оружием.

Медленно опустился на колени.

— Имя мое сокрыто, но путь мой отмечен. Сердце мое — у врат. Я не вызываю, не взываю, не повелеваю. Я только смотрю. — По идее, дальше стоит просто сидеть и надеяться на помощь добрых духов, но тут у меня в голове что-то щелкнуло, и я вспомнил про дух писаря, заключенного в фонаре, и про то что говорил мой непосредственный начальник. Чем выше твой ранг в призрачной иерархии, тем больше ты можешь увидеть, и я изменил ритуал.

— По воле Призрачной канцелярии я расследую дело. Покажи мне все, приказ сянвэйши! — Мои слова звучали глухо, но в них была вплетена эссенция Изнанки, и теперь они были слышны духам мертвых.

Я смотрел в зеркало. Тот, кто ожидает увидеть там лица мертвых, — дурак. Зеркало не отражает духов. Оно отражает их шаги. Сдвиги света, резонанс, случайную каплю цвета не от мира сего.

Первые минуты ничего не происходило. Я чувствовал лишь тепло дерева под коленями, запах соли и сандала. Гребень неподвижно лежал на подставке, словно и не собирался раскрыть свою суть.

Но потом началось! Пепел сдвинулся. Он сдвинулся, как будто его затянуло внутрь круга.

Я замер. Пыль сандала потянулась к гребню. Как ручейки, бегущие к центру воронки. Зеркало чуть потемнело, и я увидел в нем — не отражение, а образ следа. Плавный, как если бы кто-то провел пальцем по поверхности. Не моим. Я не прикасался.

— Я слуга закона, — сказал я вслух, вновь добавляя эссенцию Изнанки, и в комнате будто бы стало тише, хотя и так царила полная тишина. — Я иду по следу. Тот, кто оставил проклятие через этот предмет, — преступник. И я иду за ним.

Зеркало вспыхнуло тусклым светом, и я увидел знак.

Не в явном виде — скорее, структуру. Как рябь, принявшая форму. Внутренний глаз узнал: ключевое соединение сделано на крови. Но не крови жертвы. На крови носителя.

И вот теперь все встало на свои места.

Гребень был не просто каналом. Он был замком, активированным через касание крови. А если так — то активировал проклятие не тот, кто его вложил. Кто-то дал его Сюэжун, и почему-то ее кровь коснулась предмета, что позволило проклятию перейти на нее.

Медленно, с чувством, я погрузил руку в соль. Протянул ее к гребню и прижал.

Меня словно ударили по голове, и я почувствовал след. Один, почти стертый, но он был.

Женская рука. Маленькая, с узкими пальцами. На мизинце — кольцо. Черный нефрит. Пульс ушел в мою ладонь. Сеть мгновенно вздрогнула.