Я молчал. Он продолжал.

— У меня брат пропал. Младший. Саша. Год назад. Был тихий, странный. Мог неделю не выходить из дома, потом появлялся с исписанным блокнотом. Там схемы какие-то, знаки, чертежи. Я его спрашивал: «Что за шифровки, брат?» А он — «Я просто фиксирую входы».

— Входы?

— Да. Говорил, что в городе есть точки, через которые люди уходят навсегда. Но не просто пропадают. А как будто вымываются. Как пятно, которое счищается не с поверхности, а из памяти. Он говорил: «Пропавший — это не человек. Это категория. Их становится больше».

Я невольно сбавил скорость.

— Он болен был?

— Не знаю. Никогда не ставили диагнозов. Работал на удалёнке, почти не общался с людьми. А потом — исчез. Оставил дверь открытой. Компьютер включён. Я когда приехал, на столе чай стоял ещё тёплый.

— Полиция что говорит?

— Ничего. Нет следов взлома. Камеры у подъезда сняли, как он выходил. Один. Но дальше следов нет. Никто его не видел. Нигде. И главное — я… я начал забывать, как он выглядел. Понимаете? Мой родной брат. На его фото смотрю, и не могу вспомнить голос. Смеялся ли он? Ел ли солёное? Фото есть, а образа нет. Понимаете?

— Жутковато.

— А потом я нашёл блокнот. В шкафу, за книгами. Он там, видимо, его хранил. Последняя запись была странной. Это даже не текст был, а рисунок. Если точнее, карта. Несколько точек в городе обведены. И одна подписана: «он ушёл тут». Это как раз контейнер, где вы меня забрали.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— И вы…

— Я прихожу туда почти каждый день. Стою. Смотрю. Иногда кажется — что-то движется. Как будто мусорная крышка… дышит. Или асфальт вибрирует. Один раз видел собаку. Она лаяла на точку между стеной и баком. Потом завыла и убежала. А пару дней назад — парень исчез. Камеры запечатлели, как он шёл туда. А потом — пусто. Пропал.

— Может, это совпадение?

Он посмотрел в зеркало. В мои глаза. И я понял — он в это верит.

— Вы ведь слышали про места, где граница тоньше? Где что-то… проникает. Сначала вода. Потом тень. А потом — пустота.

Я молча кивнул. Он вздохнул.

— Я не жду, что вы поверите. Просто иногда надо кому-то рассказать. Чтобы всё это перестало вариться внутри.

Машина затормозила у промзоны. Он вышел, а вместо прощания бросил:

— Если услышите, как кто-то зовёт вас по имени — оглянитесь вокруг. Точно ли зовут вас.

Он ушёл, растворился между зданиями. Я ещё немного посидел и завёл машину.***

Я только припарковался у магазина, собираясь зайти и выбрать перекус, когда в кармане завибрировал телефон. Посмотрел на экран — Настя. Ответил сразу.

— Алло?

— Стас… — её голос был тихий, в нём звенело напряжение, как в натянутой струне. — Прости, что внезапно. У тебя есть минутка?

— Конечно. Что случилось?

— Даша пропала.

Я замер. Опёрся о капот.

— В смысле — пропала?

— Утром у неё была съёмка. Она подрабатывала фотосессиями на природе. Звонили какие-то ребята, кажется, блогеры. Хотели кадры на Яузе, у моста. Она взяла свой фотоаппарат и ушла. Сказала, что вернётся к обеду. Но до сих пор её нет.

— А телефон?

— Недоступен. Сначала звонок проходил, просто трубку не брали. А теперь выключен. Уже два часа.

— Кто конкретно с ней был? Адрес съёмки есть?

— Я не знаю точно. Она говорила: «Набережная, под железной аркой, где трещины на плитке». Я не поняла, что за арка. Там их много. Я… я туда ездила уже. Ничего. Никаких следов. Только рюкзак её нашла — он заметный, розовый, там мишка плюшевый на ручке висит. Рюкзак пустым оказался.

— Настя, спокойно. — Я включил зажигание. — Где ты сейчас?

— В нашем салоне. Но я не могу сидеть тут. Я просто чувствую, что что-то не так. Она не могла просто взять и уйти. Это не в её правилах. Раньше она всегда предупреждала, если задерживалась. Я уверена, что-то не так.

Она замолчала на секунду. А потом добавила:

— Стас, я никогда раньше не боялась так. Это не паника и даже не обычная тревога. А, знаешь, как бывает, когда в комнате кто-то есть, но ты его не видишь? Вот так. Только хуже.

— Я сейчас к тебе приеду. Жди меня. Никуда не уходи.

— Хорошо. Только если вдруг со мной тоже что-то… Ты ведь…

— Настя, — перебил я, — с тобой всё будет хорошо. Я уже в пути.

В ответ трубка выдала тихое «угу», и гудки. Я завёл двигатель и тронулся с места. Высоко в небе всё ещё светило солнце, но мне показалось, что свет его слегка померк, стал чуть выцветшим.

Подъехав к знакомому зданию, заглушил машину. В окне отражалось блекнущее небо, с запоздалым закатом. Свет стекал по фасадам, как выдох.